Печь топить не умею, сегодня ещё на бутербродах и кофе из термоса продержусь, но потом придётся звать на помощь местных. Что тоже та ещё задачка, если вспомнить, как они меня встретили? Может, просто приезжих не любят? Или у прабабки моей дурная слава? Недаром на отшибе жила. А стирка? А утюг? Есть хотя бы электричество? Что делать?
Я мотнула головой, отгоняя панический настрой. Яра, минус эмоции, плюс рациональное мышление! Кругом люди, крыша над головой есть, и даже хорошая крыша со всем необходимым. Справлялись и с худшим.
Надо воды натаскать, попить и умыться. Простыни по-любому есть, вот шифоньер какой, неужто у бабули смены никакой не было? А завтра уже решим, как быть. Устроимся по первому разряду и даже лучше! Лето будет шикарным.
Приободрившись, я подхватила ведра и выскочила во двор. За домом нашёлся колодец-журавль. А чуть дальше и ктытая поленница сплошь заьитая дровами и рубочной колодой невдалеке, но без топора. Ну да, кто топоры бросает посреди двора? Утром посмотрим в сарае, сарай тут по-любому есть, разве ж можно жить в деревне без сарая? Вон, целых три неопознанных здания и одно опознанное формата “туалет деревенский”. Ещё дальше, у самого леса, притулился еще один скромный неказистый сарайчик, а дальше… я сощурилась – кажется, это был огород. Но это не точно.
Полные вёдра оттягивали руки и с непривычки плескали холодненьким на ноги. Еле дотащила и оставила на полу в сенях: студёная, колодезная вода даже пахла по-особенному, стылостью и хрустальной чистотой. Пить захотелось неимоверно.
Тэкс, а чашками засада. Есть одна любимая, как её называла Танька, полуведерная, но она закопана в вещах. Ничего, возьму с полки, теперь это вроде как моё.
Я зашла в избу и остолбенела.
На лавке за столом сидел огромный, как крупный мейн-кун, чёрный котище и ел мои сэндвичи. Те самые, которые я сделала в дорогу, да так и оставила в сумке. И дело не в том, что он их ел, а в том, КАК он это делал! Бутерброды лежали на глиняной тарелочке, и кот аккуратно отрезал кусочек ножом в правой лапе и поддевал вилкой в левой.
Увидев меня, он вытер лапой усы и произнёс мурлыкающим, насмешливым баритоном:
– О, вот и хозяйка пожаловала. Милости просим, господарыня!
Я заорала и кинулась наутёк. Открытая входная дверь с грохотом захлопнулась перед самым моим носом, пребольно ударив по лбу. Я попыталась её открыть, но щеколда не поддавалась – заклинило намертво. В панике я попыталась то дергать, то толкать злосчастную дверь, совершенно позабыв, в какую сторону она открывается.