* * *
30 июня, 12:45. Отделение полиции на набережной реки Фонтанки
– Не знаю… Мутная эта девица. Виктория Максимовна Петрова, 1995 года рождения. Я думаю, что никуда она не исчезала. И тем более никто её не похищал. Бросила коляску на улице перед подъездом и свалила к какому-нибудь очередному хахалю. Вы знаете, какой у неё послужной список по малолетке? А что она к своим шестнадцати годам два аборта сделала? А на третий раз рожать надумала? Нет, я вам точно говорю: ударилась в загул, очнулась непонятно где, непонятно с кем… Тут и про ребёнка вспомнила. А может, вспомнила только у нас, в отделении полиции, когда на неё дело завели за оставление в беспомощном состоянии. А сейчас, конечно, придумывает чёрт-те что!
Участковая – капитан полиции, немолодая крепенькая тётечка с кучеряшками – была эмоциональна. Видно было, что эта история задела даже её, человека по долгу службы и жизненному опыту достаточно равнодушного.
– А когда это случилось? – поинтересовался Егор Иванович.
– В ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое.
– А нашлась она когда?
– Да кто её знает! Задержали мы девушку-красавицу на квартире у её соседей-алкоголиков двадцать восьмого утром. Говорят, что вроде бы пришла двадцать седьмого ночью.
– Через трое суток, если допустить, что она говорит правду.
– Нашли мы её пьяную. Говорит, что так испугалась, что зашла к друзьям. Выпила для просветления в мозгах. А тут мы!
– Давайте мы всё-таки с ней поговорим, раз уж приехали, – обратился Старцев к представителям полиции.
– Давайте, – пожал плечами Алексей Васильевич.
Девочка была какая-то несчастная, потерянная. И очень-очень молоденькая. Старцев ожидал увидеть оторву, бесстыжую и наглую. А увидел затюканное жизнью существо и неожиданно для себя почувствовал жалость.
– Мне отдадут моего сына? – обратилась она к Старцеву, должно быть, уловив сочувствие в его глазах.
– Смотря что вы сделали. И, самое главное, чего вы не делали.
– Я не пила в тот вечер, когда исчезла. Правда. – Девчонка оглядела слушающих и сосредоточилась на Старцеве, старательно не замечая остальных.
– Что вы помните?
– Мы гуляли с Вадиком перед сном.
– Вадик – это?
– Это мой сын. Да… Мы гуляли. Я трезвая была. Правда!
– А потом?
– Потом… – Девочка убрала патетику из голоса и заговорила обычно. Устало: – Потом я ничего не помню. Очнулась. Бреду по дороге. И, главное, не понимаю – день или ночь. Светло ведь.