Рыцарь осмотрел всё, пока не заглянул в прикроватную тумбу. Там его взору предстали те снадобья, что Хиди варил по вечерам. Латная перчатка с маленькой царапиной между большим и указательным пальцем по—хозяйски ощупала пузырьки, повертела их в руках и сунула в карман.
И чужая власть, обитающая в теле, приказом, заставила Хиди взять в руки нож для чистки картошки. С криками «Вор!» он набросился на рыцаря. Сознание трепетало, он не понимал, почему его тело с маленьким ножом выступило против могучего воина. Хиди ведь не жалко было тех снадобий, они не так ценны, чтобы ради них идти на такое, он бы никогда по своей воле не стал так поступать. Тупым ножом он бил по латам, пытаясь пробить прочный панцирь нагрудника. Рыцарь смотрел на него так, будто перед ним была назойливая букашка. Хиди наносил удары, но острие отскакивало, не причиняя никаких повреждений. Рыцарь насмехался над ним.
Рыцарь легко отшвырнул его на пол и вынул сверкающий меч из ножен. Сознание Хиди умоляло сдаться, оно просило тело не тянуться за выпавшим ножом, однако тело было непреклонно. Обхватив мозолистой рукой плетёную рукоятку, Хиди встал, намереваясь продолжить попытки одолеть того, кто явно ему не по зубам. Латная перчатка, сжимающая рукоять, сделала лёгкий выпад, и льняная рубашка крестьянина залилась кровью. Сверкающий меч лёгким движением проткнул бедняка насквозь в области груди. Тело парализовало, обмякшие руки опустились, роняя нож. Кровь разошлась мазками по деревянным стенам, каплями потекла в щели пола. Хиди упал, не в силах пошевелиться. Рот наполнился стонами, и в этот миг он почувствовал себя живым, властным над собой, но ещё более бессильным, чем прежде. Глаза впились в окровавленный силуэт героя, который брезгливо вытирал клинок, а после стал рыться по карманам поверженного Хиди в поисках пары монет. Захлёбываясь, язык пытался изречь слова проклятий, но из губ вырывались лишь хлюпающие, надрывные звуки.
Послышались лёгкие шаги снаружи хижины, и, сделав огромное усилие, Хиди смог самостоятельно повернуться к входной двери. Рыцарь в это время сгребал всё найденное добро в набедренную сумку. Дверь открылась, и на пороге встала Дари. Увидев мужа, она вскрикнула и уронила лукошко. Хиди видел ужас на лице любимой. Он пытался сказать ей, чтобы она бежала, но без толку. Рыцарь заметил её, и он не мог оставить в живых свидетеля злодеяния. Остолбеневшая женщина не успела скрыться, и тяжёлый хват латной рукавицы сжал её платье. Странник швырнул её вглубь дома и захлопнул дверь. Стол, за которым они вместе ужинали, перевернулся, деревянная посуда с грохотом покатилась по полу. Дари умоляла о пощаде, но рыцарь не слушал её просьб и стонущих молитв. Звериный взгляд из-под забрала рыскал по дому и остановился на том самом ноже. Судя по всему, рыцарь брезговал лишний раз пачкать свой меч. Схватив нож, он в пару ударов оборвал крики Дари.