Она сохраняет дистанцию, поджимает губы. Во взгляде, таком ярком от сурьмы, – сомнения.
Я говорю:
– Твой ход.
Ее горло сжимается, когда она сглатывает собственные мысли, сглатывает десять лет нас. Говорит:
– Ладно… ладно! – и обходит диван, занимая глубокое кресло. Мы возвращаемся к игре в кошки-мышки, и мне это нравится. К такому я привык.
Присаживаюсь на диванчик, не сводя с нее глаз. Она крутит обручальное кольцо, но останавливается, поняв, что от меня это не укрылось. Сложно удержаться от смеха, когда она приподнимает изножье кресла и откидывается на спинку так, словно это ее законное место.
– У тебя есть кола?
Достаю бутылку из холодильника. Сам я колу не пью, но в холодильнике держу всегда. Может быть, для нее, для Оливии. Не знаю. Она открывает ее, пьет крупными глотками, прижимая горлышко бутылки к губам. Жжение ей по вкусу.
Допивая, она вытирает рот тыльной стороной ладони и смотрит на меня так, будто я змей. Но единственная змея здесь она.
– Может, нам попробовать стать друзьями?
Я развожу руками, словно понятия не имею, что она имеет в виду. Все я понимаю, конечно. Мы не способны быть вдали друг от друга, так какая еще альтернатива нам доступна? Она икает из-за газировки и огрызается:
– Знаешь, я не встречала никого, кто мог бы сказать так много, даже не открывая при этом рта.
Я усмехаюсь. Если не прерывать ее, она выдаст гораздо больше, чем собиралась.
– Я ненавижу себя. С тем же успехом я могла бы вернуть на улицу гребаную Кейси Энтони.
– А где Ноа?
– В Германии.
Я вскидываю брови:
– То есть его не было в стране, когда выносили приговор?
– Заткнись. Мы не знали, сколько времени у присяжных займет обсуждение.
Я расслабляюсь на диване, закидывая руку на спинку:
– Вам бы праздновать.
По ее лицу, стоически-нейтральному, ручьем текут слезы: даже в таком состоянии она пытается не терять самообладания.
Я не шевелюсь. Мне бы хотелось утешить ее, но, если дотронусь до нее, остановиться будет крайне сложно.
– Помнишь тот случай в колледже, когда ты разрыдалась из-за того, что боялась провалить тест, а профессор испугался, что у тебя припадок?
Она смеется коротко, но искренне. Я успокаиваюсь, говорю как можно мягче:
– Ты выполнила свою работу, Герцогиня. И выполнила ее хорошо.
Она кивает и поднимается. Наше время подходит к концу.
– Калеб… я…