Из-за плеча Джесс я наблюдаю за реакцией Оливии. Она всегда обладала исключительным самоконтролем. И теперь она поступает просто чудовищно: смеется и обнимает Джесс, будто старую добрую подругу. Ошеломленный, я едва не отступаю назад. Ноа проявляет разве что каплю любопытства. Должно быть, мы кажемся ему персонажами какой-то пьесы. Оливия зовет нас в гостиную:
– Проходите, проходите, – и бросает на меня быстрый торжествующий взгляд. Она не стала лучше как человек – только как актриса.
Туше. Веселье еще не окончено.
Джесс убегает в кухню, помочь Оливии, и мы с Ноа остаемся наедине, с блюдцем сыра бри и крекерами. Около десяти минут мы ведем светскую беседу на привычные мужские темы – Марлинс, Хит, Долфинс… квотербеки, стартеры, питчеры – то, что меня не волнует уже целую вечность.
– Тебе неспокойно?
Вопрос застает меня врасплох. Он знает. Дерьмо. Что ж, по крайней мере, честность снимает груз с плеч.
– А тебе было бы спокойно на моем месте? – Я принимаю предложенный им виски. Односолодовый, черная этикетка – весьма достойный.
Он садится напротив, ухмыляясь:
– Разумеется.
Я не доставляю ему неприятностей, так что как много он действительно знает? Если только… если только он настолько уверен в их отношениях, что считает, будто ему не о чем волноваться. Я оцениваю ситуацию с другой точки зрения. Судя по всему, он не ревнивец. Говорю:
– Если у тебя нет с этим проблем, то и у меня тоже.
Он расслабляется в своем кресле, закинув щиколотку одной ноги на колено другой:
– Ты ведь меня проверял?
– Фоново, по трем странам, – пробую виски, позволяя вкусу распуститься на языке.
Ноа кивает так, будто ожидал чего-то подобного:
– Есть что-то, что тебе не понравилось?
Пожимаю плечами:
– Ты женился на моей первой любви. Не то чтобы ты мне нравился изначально.
Он кивает, медленно, с понимающей полуулыбкой:
– Она важна для тебя, Калеб. Меня это устраивает. Пока ты держишь свои руки подальше от моей жены, у нас с тобой все в порядке.
Девушки входят в комнату, и мы встаем. Оливия ощущает напряжение, отпечаток произошедшего разговора. Ее взгляд, как всегда холодный, блуждает между нами.
Выбери меня.
И останавливается на Ноа. Их связь пробуждает во мне глухую ревность. Я стискиваю зубы так, что Оливия это замечает. Прекращаю, едва она останавливается взглядом на моей челюсти – слишком поздно. Она увидела, что я чувствую.