Несколько секунд Боб неотрывно смотрел на фотографию.
– Ты показывала этот снимок полиции?
Я покачала головой. Я знала, что ему это не понравится, и добавила:
– Еще нет. Я покажу, как только сделаю копию. Я знаю агента Миллера, из отдела розыска пропавших без вести. Я хочу отдать ему. Он наверняка знает это дело.
– Агент Миллер?
– Он вел дело Киры. Уже несколько лет мы… дружим.
Установилась долгая тишина. Я знала, что это значит. Боб начинал сдаваться.
– Это хороший материал, Мирен. Не буду отрицать. Но я не могу взять тебя на работу. У нас нет денег. К тому же очень вероятно, что это дело зайдет в тупик. Прошло… восемь, нет, девять лет. Слишком много. Ты и сама прекрасно понимаешь. Я не могу предложить тебе место.
– Мне не нужны деньги. Я просто хочу вернуться. Это… мой дом.
– Я не могу допустить, чтобы лучшая журналистка страны работала бесплатно. Нет. Пусть нам не удастся остановить отток читателей и мы обречены, но я отказываюсь принимать участие в этом бесстыдстве. Если страна молча смотрит на то, как умирает свободная пресса, пусть будет готова попрощаться с демократией.
Отчасти он был прав, хотя мне казалось, что страна не смотрит на то, как мы умираем, а скорее подает нам тревожный сигнал о том зле, что мы творим.
– Ты ведь понимаешь меня? Поверь, я больше всех хотел бы, чтобы ты была с нами и все стало как раньше. Ты знаешь, я не люблю командовать. Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. Я всегда предпочитал… быть на передовой. Как и ты, Мирен. Но поверь, тебе не захочется находиться в этом здании, когда оно обрушится.
Я молча ждала. В мои планы не входило, что эта дверь захлопнется перед носом. В течение последних лет «Пресс» была моим домом, местом, где я могла бороться за спасение мира. А может, местом, из которого мир бился сам за себя. Мы были как спасательная шлюпка посреди кораблекрушения. Она не могла вместить всех.
– Должен быть какой-то способ вернуться, Боб.
– Мирен… Мы не нужны тебе, чтобы начать расследование по делу этой девочки. Ты можешь сделать все сама, написать еще одну книгу и выбраться из этой дыры.
– Я знаю.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что это моя дыра.
Боб вздохнул.
– Здесь я… Здесь я – это я. Ты сам это сказал, Боб. Ты всегда предпочитал быть на передовой. Когда я работаю здесь, я нечто больше, чем… Мирен Триггс. Здесь я журналистка. Здесь я могу что-то изменить.