– Каролина, – неожиданно для самого себя произнес человек. И снова повторил задрожавшим голосом. – Каролина…
Он ощутил, что последнее слово связано с сильной душевной болью, горечью утраты и… нежностью. Но что скрывалось за этим словом – Каролина – имя, вещь или событие – он не знал.
Обессилев от отчаяния, шатаясь на израненных ногах, человек бездумно побрел вдоль кошмарного пляжа
Береговая линия огромным изгибом уходила прочь, скрываясь из вида в далеком мареве горячего воздуха. Иногда налетал ветер, хлестал обнаженное тело воздушными бичами, сморщивал черную воду моря. Простирающийся во всех направлениях пейзаж пугал человека не меньше, чем пустоты собственной памяти – он смутно понимал, что доступный его взгляду мир непохож на тот, в котором он жил раньше, тот, который исчез вместе с его воспоминаниями. Там, в его мире, было другое небо, другое солнце, другая вода… он не мог вспомнить их цвет, но когда думал о них, по щекам текли слезы, а душу переполняло чувство бесконечного одиночества.
Через некоторое время он наткнулся на полузасыпанные останки, лежавшие в песке в десятке метров от берега. Высохшее, истлевшее тело, обнажившийся череп странной формы, слишком большой и выпуклый для обычного человека. На оставшейся плоти виднелись многочисленные растерзанные участки, следы множества когтей. Похоже, черные птицы не брезговали падалью… Кисть руки скелета была особенно странной – семь длинных, словно паучьи лапы, пальцев.
Труп выглядел так, как будто пролежал здесь очень долгое время.
Человек вдруг необычайно ясно представил себя, так же истлевшего, засыпанного песком и затерянного в вечности. Холодок смерти пробежал по его оголенной коже.
– Это ад, – пробормотал он (не зная, почему выбрал для описания пейзажа именно это название).
Обойдя тело, он двинулся дальше вдоль берега. Мысли все так же безнадежно пытались пробиться сквозь бесконечную черную пропасть, отделившую сознание от памяти. Он понимал, что позади у него должна быть целая жизнь: тысячи воспоминаний, знаний, образов, лиц. Он мыслил, он говорил на определенном языке – хотя не знал каком – он мог называть предметы, которые видел перед собой. Это значило, что за плечами обязаны быть годы жизни, в памяти – кладезь опыта.
– Хотя бы свое имя… – в ярости шептал он. – Хотя бы имя…