К чему скотам дары природы?
Их можно резать или стричь –
Наследье им, из рода в роды
Ярмо с гремушкою, да бич!
Каким же образом могли до такой степени атрофироваться в людях, не только чувство «собственного, человеческого достоинства», но даже и элементарное, животное чувство себялюбия? Каким образом могли они дойти до такого невероятного нравственного падения и самоуничижения?
Никто, разумеется, не исключая даже и самих верноподданных, не сомневается в том, что во всех этих «излияниях», «коленопреклонениях», «лизаниях» и «славословиях» очень мало искренности и правды, но очень много лжи и лицемерия. Омывая слезами благодарности руку, которая их бьет, выражая свою любовь, преданность и благоговейное уважение к чудовищу, которое их грабит, разоряет, унижает, топчет в грязи, верноподданные действуют очевидно под влиянием тех же самых мотивов, которыми во времена крепостного права определялись и обусловливались отношения бесправного раба-холопа к полноправному владыке-помещику.
Мотивы же эти сводились – как всем известно – главным и почти исключительным образом к чувству страха, – страха за свою жизнь и личную безопасность. Под гнетом этого чисто скотского страха, вызываемого присущим всякому животному инстинктом самосохранения, в душе раба-холопа вытравлялись постепенно все симпатические, человеческие чувства, извращались все его умственные и нравственные понятия, и он превращался действительно в какое-то нравственное чудовище, способное с благоговением и признательностью лизать руку, которая его душит, целовать ноги, которые его топчут; нравственное чудовище, совершенно лишенное всякого сознания собственного достоинства, всякого сознания своих человеческих прав, совершенно неспособное ни к какой борьбе, ни к какому активному протесту.
Упразднение крепостного права, устранив чисто юридическую (экономическая подчиненность осталась прежняя) подчиненность, в которой находилось крестьянство к помещикам, нисколько не устранило, а напротив еще больше усилило ту подчиненность, ту зависимость, в которой все русские верноподданные вообще находились и находятся, по отношению к самодержавной, бесконтрольной, всемогущей власти полицейско-бюрократического государства. Верноподданные, как во время, так и после крепостного права, остаются по-прежнему полными, безгласными холопами-рабами «царя-батюшки» и его слуг и клевретов.