Томаса укоренилось что-то большее, чем просто надежда.
– Ты ведь знаешь, что надежда может быть коварной, – произнесла она, наполняя еще чашку горячим чаем, мелодично звенящее стекло напоминало о
бесконечности мгновения. – Иногда она только углубляет рану.
Томас обдумал её слова, но в глубине души не был готов сдаться. Он вытянул
ладони над чашкой, как будто искал уют в тепле, и снова думал о том дне, когда
Розалинд исчезла. Каждый её смех, каждое воспоминание держало его в плену, и
он не знал, как разорвать эти невидимые узы.
– Я должен найти её, – сказал он, полон решимости. – Эта потеря не оставит
меня в покое, пока я не сделаю всё возможное.
Миссис Норрингтон вздохнула, понимая, что не сможет его остановить. В ней
зародилось уважение к его решимости, но вместе с тем – беспокойство. Что, если
поиски ведут к ещё большему горю? – Но она могла лишь наблюдать за Томасом.
Томас поднялся, оставив недопитый чай на столе. Восковые свечи мягко
освещали маленькую кухню, но он не мог оставаться здесь, в этом уединении Он
накинул пальто, и холодный ветер снаружи обнял его, как старый друг, напоминая
о том, что по ту сторону дверей его ждет неведомое. Одинокая звезда вспыхнула
на востоке, и Томас почувствовал, как её свет стал путеводной нитью в его душе.
Каждый шаг отдавался эхом в его сердце, напоминающим о потерянных
моментах. Почему он не смог защитить её? Мысленно он повторял её имя, словно
заклинание, в надежде, что это поможет привлечь её обратно. Проходя по улицам
города, Томас заметил объявление на столбе – пропавшая девочка двенадцати
лет. Волнение охватило его, когда он снова вспомнил Розалинд. Она была такой
же озорной и улыбчивой. Сорвав объявление, Томас направился в местный
участок. Офицер за стойкой взглянул на него с интересом, когда он спросил о
подробностях. Бросив последний взгляд на объявление, Томас почувствовал, как
его сердце бьется чаще. Услышав, что девочка пропала в том же районе, где
когда-то исчезла Розалинд, он задумался: есть ли связь между этими случаями?
Томас подошел к стене, увешанной фотографиями пропавших девочек. Их лица
смотрели на него с настороженностью и надеждой, словно искали помощи. В
центре стоял офицер Стэнфорд Эванс с холодным взглядом, его руки были
скрещены на груди, а губы сжаты в тонкую линию. На столе лежали карты, на