– Ну, мама! – нахмурилась Зинаида, – Не надо смеяться над нашим творчеством!
– Все, умолкаю! Играйте что хотите и как хотите, – улыбнулась женщина.
– Алексей, сегодня же в саду в беседке мы с вами начнем репетировать. Вы согласны? – снова нахмурившись спросила Зина.
– Да, конечно. Я попробую, – не посмел я возразить строгой девушке.
– Вы только слушайтесь меня и всё у вас получится!
– Да Алеша, слушайтесь Зиночку, иначе она на вас рассердится, – снова улыбнулась Амалия Николаевна.
– Менее всего на свете я хотел бы сердить такую очаровательную девушку, – подумал я и согласно кивнул головой.
И вот мы в беседке вдвоём. Машенька в сцене, с которой Зина захотела начать разбор пьесы не участвовала.
– Вот представите себе, Алексей, Граф Солтык и Эмма объясняются. Женщина говорит мужчине, что не желает, не имеет права принимать его ухаживания, потому что она служит высшим силам, а он хоть и знатный, но обычный человек. Граф, то есть вы, убеждаете её, что готовы в таком случае поклоняться ей и этим поклонением все же растопить её ледяное сердце. Поэтому становитесь на колени передо мной, то есть перед Эммой. – Зинаида указала пальчиком, где именно мне встать.
Я опустился на колени, пока, еще не представляя перед какой такой Эммой, а вот перед этой конкретной девушкой Зиной.
– Продолжим. Вы, то есть граф Солтык склоняется и целует Эмме ногу. Вы умеете это делать?
– Что именно? – спросил я краснея.
– Целовать девушкам ноги? Вам уже приходилось это делать?
– Нет… то есть не приходилось.
– Жаль. Вы должны быть естественны в этом порыве. Придется с вами порепетировать. Итак, целуйте!
– Прямо сейчас? – зачем-то нелепо спросил я.
– Ну, да. Мы же сейчас с вами репетируем, – Зинаида выставила вперед по-летнему обутую в сандалию ногу. – Целуйте мне, то есть Эмме ногу!
Мне, уже стоящему перед ней на коленях, отступать было некуда и я, склонившись чмокнул ногу девушки в подъем стопы.
– Неплохо, но как-то робко. Давайте еще раз. Только целуйте лучше пальчики, не перекрывая от зрителей вашей головой мою ногу. Публика должна видеть, что вы по-настоящему прикасаетесь губами к моей ноге. Ну, то есть к ноге Эммы. Я за то, чтобы в театре не было никакой фальши, пусть даже и на самодеятельной сцене.
Я склонился и, действуя так как указала мне Зина, осторожно коснулся губами пальцев её ноги.