– Спасибо, но я друзей жду, – ответил ей Ромка. Смог членораздельно произнести слова, да еще не покраснеть. У него не было денег даже на воду. В кармане треников только горсть семечек!
– Меня Наташей зовут, – представилась девушка. – А тебя?
– Ромчик я.
– Ты где-то поблизости живешь?
– Не, я с Мончаги.
– Извини?
– Это на Автозе.
– Мы недавно в город переехали, я тут почти ничего не знаю. С Автозавода, да? Не была там.
– И не надо, – хохотнул Ромчик.
– Нет, я хотела бы посетить музей ГАЗа. Там мой прадедушка после войны главным конструктором работал, но его репрессировали.
– Мои родаки тоже там трудятся. Если хочешь, я свожу тебя в музей.
– Очень хочу! – радостно воскликнула она и захлопала в ладоши. – Когда мы сможем это сделать?
– Узнаю часы работы и позвоню тебе. Оставишь номер?
Она продиктовала его. Ромчик запомнил, благо домашние номера состояли всего из шести цифр. После этого он с девушкой распрощался. А все из-за корешей! Он заметил их, шумных, пьяных, наглых, и поторопился смыться. Еще не хватало, чтобы Наташа поняла, что он такой же, как они. Ромке думалось, что она увидела его если не принцем, то достойным молодым человеком, а такие не воруют у отцов самогон, не хлещут его на лавке, закусывая семечками, не бьют морды в ответ на оскорбления, не ругаются матом и не харкают через плечо. Поэтому, вместо того чтобы присоединиться к корешам, он отправился домой трезветь. Жаль, конечно, что пропустил концерт, но он все равно бы не смог им насладиться, потому что все его мысли были заняты Наташенькой.
… Они встретились у метро «Автозаводская» через два дня. Ромка пришел за полчаса до назначенного времени, нарядный, причесанный, но очень нервный. Чтобы немного успокоиться, стрельнул сигарету, покурил. Но это не помогло, а хуже то, что дыхание испортилось. Пришел бы он в старых трениках, отбил бы запах табака семечками, но сегодня на Ромке были новые джинсы. Мать не велела их до первого сентября надевать, но парень ослушался. И ее и отца. У того он на сей раз не самогон умыкнул, а деньги из заначки. Взял не все, треть, но, если отец заметит недостачу до того, как сын ее закроет, разъярится. Батя запрещал брать даже мелочи, ему принадлежащие, носки, к примеру, или кружку. За непослушание наказывал тумаками. Но бил только сына, жену и дочь не трогал. Имел понятия, как все о нем говорили.