Хоть они и малы, на мне, должно быть, висит больше сотни фунтов. Понятия не имею, сколько весят дети, мать их, но эти трое словно становятся тяжелее с каждой минутой.
Пот течет с меня градом, отчего девочкам становится труднее держаться. Бомбист пыхтит и отдувается, как бегемот, у него даже нет сил ныть.
Мы бежим до тех пор, пока мои легкие и ноги не начинают пылать.
– Еще две мили, – выдыхает Бомбист.
Черт.
Каждый шаг отзывается болью в спине. Мои руки онемели, пытаясь удержать девочек. Я боюсь, что сейчас упаду в обморок и уже не смогу подняться.
Я пытаюсь представить, будто вернулся на курсы молодого бойца, когда нам приходилось бежать по десять миль, неся на спине рюкзак весом в сорок фунтов, а я еще не привык напрягать свое тело и не знал, как долго это все может продолжаться.
Я вспоминаю своего первого инструктора по строевой подготовке, сержанта Прайса.
Я представляю, как он бежит подле меня, покрикивая и даже и не думая сбавлять темп: «ЕСЛИ ТЫ ЗАМЕДЛИШЬСЯ ХОТЬ НА СЕКУНДУ, РЯДОВОЙ, Я ХОРОШЕНЬКО ПНУ ТЕБЯ ПОД ЯЙЦА, И ТЫ ЗАПОЕШЬ КАК ГРЕБАНАЯ МАРАЙЯ КЭРИ!»
Прайс умел мотивировать.
Наконец, когда мне уже действительно кажется, что я не смогу ступить ни шагу, я слышу гул вертолета. У меня открывается второе дыхание.
– Почти на месте! – кричу я Бомбисту.
Он молча кивает, пот градом катится с его лица.
Последнюю часть пути приходится бежать в гору. Я тащу этих девочек вверх по склону, словно Сэмуайз Гэмджи, несущий Фродо к вулкану. Это одновременно лучший и худший момент в моей жизни.
Я по одной поднимаю их в вертолет, размышляя над тем, как бы мне, черт возьми, выяснить, откуда они, чтобы вернуть домой.
– Вертолет не рассчитан на лишний вес! – рявкает пилот.
– Тогда выкини что-нибудь, – говорю я.
Я нес этих детей не для того, чтобы бросить их здесь.
Пилот выбрасывает аптечку и еще пару коробок с припасами. Надеюсь, ничего слишком дорогого – чего доброго, мне еще придется это оплачивать.
Как только мы с Бомбистом забираемся внутрь, вертолет поднимается в воздух. Девочки сжались на полу, вцепившись друг в дружку, боясь полета больше, чем чего-либо за весь побег. Лишь одна из них набралась смелости, чтобы выглянуть в открытую дверь и увидеть, как уменьшается под нами темная пустыня.
Девочка переводит взгляд на меня, и ее большие глаза сияют на маленьком круглом личике.