– Эй! – протестующе восклицаю я.
– Это для твоего же блага, – говорит Оран. – Иди домой. Надень красивое платье. Проведи хорошо вечер. Завтра утром этот ленивый говнюк Джош обнаружит документы на своем столе.
– Хорошо, – говорю я, только чтобы закрыть тему.
Я позволяю Орану унести папки, а затем смотрю, как он направляется к лифтам, перекинув через плечо кожаную сумку вместо портфеля. Но я не собираюсь уходить. У меня и без договоров купли-продажи еще миллион проектов, которые нужно изучить.
А это мое самое любимое время для работы над ними – когда все уходят и свет в коридоре становится приглушенным. В полной тишине и темноте офисного здания, когда единственным источником света являются огни большого города подо мной и никто и ничто не может меня потревожить.
Ну, почти никто.
Мой телефон, лежащий на столе экраном вниз, вибрирует. Перевернув, я вижу на нем имя Дина.
«Все в силе? Встречаемся в «Роузис»? Пропустим по бокальчику».
Я размышляю над его предложением. «Роузис» всего в паре кварталов отсюда, я могла бы заскочить на бокальчик по пути домой.
Но я устала, у меня болят плечи, а сегодня даже не было возможности размяться. Я думаю о бокале вина в шумном модном баре, сравнивая его с бокалом, который я могу принять, расслабившись в теплой ванне и слушая какой-нибудь подкаст вместо пересказа событий дня Дина.
И я знаю, что кажется мне более соблазнительным.
«Прости, – пишу я в ответ. – Буду работать допоздна, а потом сразу домой».
«Ладно, – отвечает Дин. – Поужинаем завтра?»
Я отвечаю не сразу.
«Конечно, – пишу я. – Завтра в 18:30».
Мы с Дином встречаемся три месяца. Он торакальный хирург – проводит операции на органах грудной полости. Он умный, успешный, красивый и хорош в постели – возможно, как и все хирурги: они знают все о теле человека и отменно владеют руками).
Я должна быть рада этой возможности. Должна предвкушать завтрашний ужин.
Но мне просто… все равно.
Дело не в Дине. Каждый раз я наступаю на одни и те же грабли: узнав кого-то получше, я начинаю подмечать все их недостатки – несоответствия в том, что они говорят, логические пробелы в их аргументации. Я бы хотела отключить эту функцию своего мозга, но не могу этого сделать.
Отец бы сказал, что я ожидаю от людей слишком многого.
«Никто не идеален, Риона. И меньше всего – мы сами