Осторожной такой она не всегда была. Когда-то шумно сбрасывала с себя одежду, раскидывала вещи по квартире, швыряла с ног сапоги, те разлетались по квартире, собирай потом поутру.
Когда-то – это задолго до прихода в лес. Сейчас она не могла себе этого позволить.
В самый первый день здесь, после того, как они обустроились, повесили занавески, отгородили себе по личному пространству и разошлись по углам, женщина принялась раздеваться. Не тем развеселым способом, а как обычный человек. Стянула свитер, тот щелкнул – синтетический. Села на кровать, потянула за носок, потеряла равновесие, чуть не шлепнулась. Ойкнула. Побродила взад-вперед, раздумывая, куда бы свое барахло пристроить.
Тут мужчина рявкнул из своего закутка:
– Что там развозилась, что собака шелудивая?
Женщина замерла. Потом резко сунула свитер и носки под матрас и улеглась. Остальное снимать не стала, так спала и шелохнуться боялась.
На следующий вечер повторилось. На сей раз мужчина сравнил ее с кошкой, что блох без конца вычесывает. Что за желание такое – уподобить ее животному?
С тех пор женщина раздевалась медленно, тихо, боясь потревожить чуткий слух соседа.
Сам мужчина засыпал моментально. Иногда не раздеваясь и не расстилая постель. Зачем? Так сойдет. Почти сразу начинал храпеть. Громко, раскатисто, аж крошечные оконные стекла дребезжали, им вторила посуда в полупустом шкафу.
Поначалу женщина не могла заснуть от этого заполняющего всю избу храпа, а если и начинала дремать, то часто видела сны о землетрясениях и взрывах, иногда вскакивала посреди ночи, но вскоре привыкла. Даже больше – теперь не могла уснуть без привычного «Хрр-р-р-р-р-р-р-р».
* * *
Наутро ветер стих. Снег тоже присмирел. Он медленно падал на землю крупными хлопьями.
Такую зиму женщина любила, хотя за четыре месяца эта северная злая зима ей осточертела. Таких вот безветренных и по-снежному красивых дней было всего ничего. Два, может, три.
И вот сегодняшний.
Проснулись одновременно. Молча прошли к умывальнику, каждый со своим полотенцем на плече.
По осени, когда они только заселились в эту избу, мужчина приспособил кособокую пристройку под душевую и туалет. Здесь было холоднее, чем в доме, намного холоднее, но все же лучше, чем ходить умываться на улицу.
Туалета изначально здесь тоже не было, даже деревянной будки где-то снаружи с оконцем в виде сердечка и с пугающей дырой в полу, с оранжевыми сосульками мочи и отсыревшей бумагой.