– Ито-сан, – позвал Александр, – Аюми, вы меня слышите?
Вернувшись с работы, она каждый вечер смотрела на серебристых рыбок минами-мэдака, плавающих в круглом аквариуме. Заметив ее, рыбки подплывали к поверхности воды, ожидая, когда она насыплет им корм. Говорят, эти рыбки очень умны и способны узнавать в лицо того, кто их каждый день кормит.
– Ито-сан… вам очень больно?
Какой глупый вопрос. Разумеется, она испытывала сильную боль.
– Тебе нельзя здесь находиться, – произнес спокойный, немного грубоватый женский голос откуда-то сверху. Казалось, он доносился из кроны дерева ёрисиро.
Александр нерешительно поднял взгляд. На одной из горизонтальных ветвей, уставившись на него круглыми немигающими глазами, сидела большая птица. Он сделал глубокий вдох и медленный выдох. Его дыхание превратилось в пар. Ему показалось. В нагрудном кармане рубашки у него лежал айфон, но, даже если бы ему удалось дозвониться до «скорой», он не сумел бы толком объяснить, где находится. В роще криптомерий на северо-западе Токио, где-то неподалеку от станции Итабаси. По своим размерам эта роща, впрочем, больше походила на настоящий лес. В храме в такой час наверняка уже никого нет. Нужно было как-то донести девушку до дороги – там он обязательно найдет помощь даже в такое позднее время. Ему казалось, что он слышит отдаленный шум машин, едущих по городской автомагистрали. Он сможет остановить кого-нибудь и довезти ее до больницы.
– Держитесь, Ито-сан. Я обязательно помогу вам…
Она не ответила.
– Она стала жертвой убийцы. Этого нельзя было изменить. Такова ее судьба.
Вздрогнув, он вновь поднял голову, пытаясь разглядеть в темноте говорившую с ним незнакомку. В расщелине громадного ствола криптомерии было установлено маленькое святилище сэцумацуся[26] – когда-то выкрашенное в красный цвет, а теперь выцветшее от дождей и ветра, оно казалось почти черным. Подвешенная на нем веревка истрепалась, открепилась с одного края и теперь просто свисала, слегка раскачиваясь в воздухе. Вокруг него колыхалось голубоватое свечение. На мгновение Александру показалось, что голос доносится из-за закрытых дверец святилища.
– Тебе не страшно, гайдзин?[27]
Это была птица. С ним говорила птица, сидевшая в ветвях.
Осторожно подсунув руки под безжизненное тело женщины, Александр приподнял ее над землей и медленно выпрямился. Ноги у него дрожали. Вся его одежда насквозь пропиталась кровью и липла к телу, а в холодном воздухе отчетливо ощущался запах – он никогда раньше с ним не встречался, но точно знал, что так, должно быть, пахнет на бойне. Удушливый запах внутренностей и большого количества еще теплой крови, от которого во рту возник неприятный металлический привкус.