Побежденная, Эмма позволяет завязать себе глаза, и Сэм, держа ее за правую руку, аккуратно заводит ее в зал и закрывает двери.
– Даже интересно, что он там такое устроил, – говорит Лидия, так и не смогшая подглядеть.
– Ну, ров он вряд ли успел вырыть, так что купальник тебе не пригодится, – пытается пошутить Артур.
Я же, набравшись смелости, отхожу к Николь, которая закончила парить и теперь просто смотрит в окно.
– Ты можешь этого не делать, если не хочешь, – напоминаю я.
– Ты про упражнение? – к гримаской недовольства она бросает на меня быстрый взгляд. – Нет уж, я это сделаю. Чего бы мне отказываться?
– Ну, э, – я снова донельзя красноречив.
– Думаешь, из-за тех шестерых уродов, я теперь буду впадать в истерику, стоит только какому-нибудь мужику ко мне прикоснуться?! – с вызовом спрашивает она.
– Ну, просто я подумал, что тебе это будет неприятно, – внезапно нахожу в себе силы проговорить я, и воодушевленный таким началом, начинаю нести хрень: – Тем более доверять мужчинам после такого кажется не такой уж хорошей идеей.
– И что мне теперь всю жизнь от всех шхериться?! Вот бы эти гондоны посмеялись, – рычит на меня Николь.
Она, конечно, права, это я как-то не ожидал такого непоколебимого мужества от худенькой грустной девчонки, которую унизила стая подонков. Это я зря. Как теперь исправлять?
– Извини, я дурак, – сознаюсь я.
– Заметно, – хмыкает она, но, уже мягче.
Вскоре Сэм зовет внутрь вторую пару, но и Эмму из зала не выпускает, так что расспросить ее о впечатлениях не получается. Остается только в смирении ждать своей очереди. Чтобы успокоиться, я хочу снова вернуться к своему хобби и представить какое-нибудь убийство, но никак не могу определиться с выбором “модели”. Женщин, с которыми я контактировал в последнее время, мне представлять не хочется, а другие и в голову не идут. Из-за этого, когда Сэм снова открывает дверь в зал, я не только неспокоен, но еще и недоволен.
Пока Сэм надевает на Николь повязку, я рассматриваю полосу препятствий, которую он нагромоздил в зале. Выглядит нестрашно, похоже на игру, в которой пол – это лава. Справимся.
Николь вцепляется в мою ладонь своими пальчиками с острыми коготками, и мы преступаем к делу. Однако все оказывается не так просто, как мне показалось. Если сперва она довольно спокойно прыгает по подушкам, то залезая на стул, уже начинает трусить. Николь по нескольку раз перепроверяет мои слова о том, что находится впереди нее, вытягивая носок или левую руку, при этом правой продолжая цепляться за меня часто с неоправданным усилием. Заставить залезть ее со стула на стол вообще непросто, а уж обратно спуститься с него на табуретку…да легче просто подхватить ее и спустить на пол принудительно!