Слева от него скакал старик. Ни темный парик, ни прямая посадка не могли скрыть его лет. Все на нем сверкало, а пурпурный плащ свисал по бокам его лошади почти до земли.
Третий справа от человека со шрамом был юношей, ему едва ли было больше двадцати. С большими черными усами, по которым я сразу признал в нем серба. На нем была военная форма обер-капитана.
Позади этой тройки скакало еще человек десять, все хорошо вооруженные, а за ними виднелись кони, впряженные в крытые повозки.
По знаку среднего всадника все остановились. Он надолго задержал на мне взгляд, а потом сказал:
– Ты дьявол, собственной персоной!
«Точно», – подумал я, но вслух произнес:
– Куда уж мне до дьявола, я просто Отто фон Хаусбург.
– Меня ты не обманешь. И как мне кажется, у тебя большие трудности. От дьявола такого никто не ждет, но я тебя хорошо знаю.
– Я – граф!
Он расхохотался и крикнул:
– Коня дьяволу!
– И слуге, – добавил я.
– Дьявол и его слуга. Коней, быстро!
Ни он, ни его спутники не представились. А так поступают люди, которые или совершенно уверены в себе, или же совершенно не уверены. Вторые стыдятся и самого своего имени, другими словами, считают себя недостойными того, чтобы иметь имя, первые же убеждены, что их знает каждый.
Я взобрался на кобылу, признаюсь, не без некоторых усилий. Она не хотела слушаться, похоже, не привыкла ходить под всадником. Мы тронулись, я, превозмогая сопротивление кобылы, все остальные – без каких бы то ни было трудностей.
Пока мы, покинув Дедейское Село, скакали в сторону Белграда, я спрашивал самого себя, кто этот человек и что за странный у него отряд. Он, несомненно, был каким-то аристократом, так же, как и другой, в пурпурном плаще. И я решил, что лучшим способом узнать, кто скачет вместе со мной, было бы упомянуть барона Шмидлина и посмотреть, что из этого получится. Так я и сделал:
– Вчера, когда я разговаривал с бароном Шмидлином…
– О, ты разговаривал со Шмидлином? – перебил меня человек со шрамом. – Тогда он наверняка сказал тебе, что ты ни в коем случае не должен обращаться ко мне как к председателю администрации, а только как к регенту Сербии.
Так, значит, это Александр Вюртембергский, король-регент Сербии, великий военачальник принца Евгения Савойского и муж той самой дивной дамы, той исстрадавшейся души.
– Болван этот Шмидлин, – произнес я с удовольствием.