Конечно, в чем-то Костя был прав, но Натка все равно чувствовала себя совершенно запутавшейся.
– Мы, когда эта бригада зашла на объект, собрали их паспорта и ксерокопии сделали, – проговорила она, вздохнув. – И вот вроде там и фотографии есть, и имена, а все равно мне это не помогает. Словно все эти документы на одно лицо.
Таганцев неожиданно засмеялся.
– Наташ, ты не поверишь, но вполне возможно, что так оно и есть.
– В смысле? – не поняла Натка.
– В прямом. Помнишь анекдот, старый такой, с бородой, еще из нашего советского детства. Оленеводам в тундре решили выдать паспорта. Но никак не могли собрать их для того, чтобы сфотографировать. Они то на пастбищах, то на охоте, то пьяные. В общем, сфотографировали одного и вклеили всем в документы. Спустя месяц приезжает один недовольный оленевод, спрашивает, почему ему чужой паспорт выдали. А участковый ему отвечает: «Имя твое?» – «Мое». – «Фамилия твоя?» – «Моя». – «Дата рождения твоя?» – «Моя». – «Лицо твое?» – «Похоже, мое, начальник». – «Тогда что не так?» – «Рубашка не моя, однако».
Натка смеяться не стала, потому что ей было не смешно.
– Не горюй, Натуся, – мягко успокаивал Костя. – Составь их список по именам и разбей на столбцы в таблице, кто у тебя на каком объекте работает. В конце концов, человек важнее бумаги.
Так Натка и сделала, хотя проблемы с запоминанием лиц это не решило. Работали мигранты хорошо. Перекуры устраивали строго по часам, пьяными не являлись, без дела не сидели, к жильцам не приставали. И все-таки ощущение, что это все неправильно, не проходило.
– Лена, это какая-то кривая реальность, – рассказывала она по телефону сестре во время ежевечернего разговора.
Обычно их беседа крутилась вокруг Мишки, ну, и, конечно, Наткиных детей Сеньки и Настеньки, а также вокруг душевного состояния Сашки, недавно расставшейся со своим молодым человеком Фомой Гороховым. Именно эти семейные темы волновали обеих сестер больше всего, но в последнее время Натка не могла удержаться, чтобы не обсудить с разумной и спокойной Леной свое нервное напряжение в связи с работой.
– Что именно? – уточнила Лена.
Как судья, она ценила точность формулировок.
– Ну, вот смотри. Я зашла на сайт вакансий для мигрантов в России. Им предлагается зарплата в строительстве в размере восьмидесяти тысяч, в такси от ста двадцати, у швей – шестьдесят три тысячи. И для сравнения: в одном из крупнейших оборонных предприятий на юге страны ищут техника по обработке материалов с зарплатой в двадцать пять тысяч. А в его трудовые обязанности, на минуточку, входит обработка и оформление материалов испытаний и технологических тренировок. Автоматчику холодно-высадочных автоматов готовы платить двадцать восемь тысяч, а квалифицированному инженеру-программисту – тридцать три. Лена, это ненормально. Куда катится этот мир?