– Меня не интересует, почему ты это сделала, – говорит Голод, однако я вижу, как его красивое лицо поворачивается ко мне в ожидании, когда я договорю.
– Для меня была невыносима мысль, что кто-то может причинить человеку такую боль, какую причинили тебе.
– Я не человек, Ана. Я всадник.
– Думаешь, это что-то меняет?
Ему нечего на это сказать.
Я вновь отворачиваюсь к окну: у меня нет желания смотреть на Голода и на кровь, которой забрызганы его бронзовые доспехи.
Мгновение спустя он подходит ко мне. Краем глаза вижу, как он запускает руку в карман черных брюк и достает ключ. Жнец берет меня за запястья и начинает расстегивать кандалы.
– Ты что, снимаешь наручники?
– А ты предпочла бы, чтобы я этого не делал? – спрашивает он, изогнув бровь.
Я не отвечаю.
Он открывает замки на тяжелых железных кандалах, и я поворачиваю руки ладонями вверх. Кое-где кожа стерта до крови.
– Я думала, ты мне не доверяешь, – говорю я с подозрением.
– Не доверяю, – соглашается Голод. – Но что ты можешь сделать в таком положении?
– Я могу тебя ранить, – говорю я, прищуривая глаза. Думаю, сейчас было бы очень приятно вонзить в Жнеца еще один клинок.
Голода как будто забавляет эта мысль.
– Рискуя испытать на себе мой гнев? Едва ли. Хотя я приветствую твои попытки, какими бы жалкими они ни были до сих пор.
– Мне показалось, ты говорил, что с тобой я в безопасности, – напоминаю я.
– Так и есть. Я не собираюсь причинять тебе вред, если ты не причинишь вреда мне.
Хоть и с неохотой, но я вынуждена признать, что это справедливо.
– А если я сбегу? – спрашиваю я.
– Твои попытки сбежать были еще хуже, чем попытки убить, – говорит он, подходя вплотную.
Я ничего не могу с собой поделать: от его близости у меня сбивается дыхание.
– Но не лишай меня удовольствия, цветочек, – продолжает он. – Беги. Возвращайся в свой нищий заброшенный город и живи дальше в своем пустом борделе. Попробуй снова зарабатывать на жизнь, продавая тело мертвецам, и наслаждайся теми крохами заплесневелой пищи, что ускользнули от моего внимания. Я уверен, что ты проживешь долгую и безбедную жизнь.
При этих его словах ненависть во мне поднимается с такой силой, что горло перехватывает. Я смотрю на него. Он стоит слишком близко. Так близко ко мне подходили только клиенты, но совсем с другими намерениями.