Тогда я не мог понять того, что происходило с матерью, ведь такие слова как любовь, страсть и преданность были известны мне лишь понаслышке, или представлялись сетью букв из совсем недавно прочитанного романа, где вскользь упоминалось о чем-то подобном. А дело было в том, что Катерина Викторовна до потери памяти любила моего отца, покинувшего этот мир когда мне не было и четырех лет. Александр Павлович, погиб совсем еще молодым при весьма загадочных обстоятельствах, и моя мать, когда я впервые увидел её после нескольких лет, носила по нему траур. Очевидно, это было чем-то чрезвычайным, потому как бабушка моя частенько говаривала – Вот Катька дура! Давно бы уж замуж выскочила. Вон как Людка, или Галька, а она все ходит и не бог весть что из себя строит. Отплевываясь она устремлялась взглядом неизвестно куда, и будто бы видя там мою мать, с каждой минутой все мрачнела, словно надеясь тем самым ускорить замужество своей дочери. Я не знал ни кто такая Людка, ни уж тем более Галька, но не видел в их поступке ничего героического, прежде всего оттого, что не мог осудить поведение Катерины Викторовны как глупое.
В тот год, когда умер мой отец, нас покинул так же и Виктор Леонидович, мой дедушка, и семья лишилась хоть какого – то содержания. Бабушка моя тяжело заболела и была вынуждена уехать в деревню вместе со мной, болезненным и слабым мальчиком, а две сестры, моя мама и тетя остались в городе и нисколько не щадя себя вступили с жизнью в самое настоящее противоборство. Но борьба эта, насколько я могу судить об этом сейчас, была несколько глупой. И для того, чтобы прийти к тому моменту, где вся её несуразность проявляется с особенной четкостью, я должен капнуть чуть глубже и отправится в то время, когда меня еще и в помине не было. Ведь как известно, история человека – река, берущая начало своё где-то в горах и впадающая в огромный океан, так же расходящийся множеством рек.
Катерина Викторовна родилась в семье более чем обеспеченной, что в последующем значительно повлияло на формирование её характера. Я помню все истории Розалины Андреевны о моей матери, в которых достаток и даже переизбыток благ был отчетливо виден, что вызывало у меня недоумение, потому как мы с бабушкой жили в крайней нужде. В каждом таком рассказе моя мать со своей сестрой собирали со всей округи диких собак и кошек, заводили их в дом и там кормили дорогими колбасами и прочими деликатесами, столь непривычными для беспризорных животных.