– И что? Сложить оружие?
– Ни в коем случае, Коля. Готовить возмездие. Чем мы и занимаемся.
– Да слышал я, что здесь ракеты, так «п-нуть» по Америке.
– Ну, и… А дальше? Дальше что, лейтенант? Требуется выиграть войну, а не нанести булавочный укол противнику. А это – время на подготовку удара. Это совсем не просто, лейтенант. Поэтому я и ТРЕБУЮ: соблюдать полную маскировку, не привлекать сюда противника. И любые активные действия запрещаю. И ни одного человека отсюда не отпущу. Развязывать языки на той стороне умеют мастерски. И те, кто своими глазами видел то, что творят на нашей земле пиндосы, должны раскрывать глаза тем, кто этого не видел. Это твоё предназначение, лейтенант. И учить пацанов, которые, вон, рот раскрыли и слушают тебя.
«Плохо дело, вряд ли до Авраменко дошло то, что я ему сказал» – подумал Сергей, выходя из столовой караула. – «Надо усилить воспитательную работу. А где взять такого «воспитателя»?»
Воспитатель нашёлся: Сашка Хабаров, капитан-спецназовец, слышал этот разговор и самостоятельно сделал такие же выводы. Набрал в фильмотеке фильмы, документальные ленты, устраивал показы и лекции, вместе с другими спецназовцами демонстрировал приёмы рукопашного боя, огневого контакта, приемы владения холодным и огнестрельным оружием. Привлёк всех, чтобы учить друг друга тем навыкам, которые будут необходимы в этой борьбе. Заодно, дал идею о том, что с нас начнётся восстановление могущественного Советского Союза. В библиотеке части нашлись уставы и присяга Советской Армии, на складах завалялись эмблемы, кокарды и нашивки СА. В общем, стал комиссаром части. А на КП шла напряженная работа по расшифровке целеуказания ракет, стоявших в Тюра-Таме. Требовалось исключить нанесение двойных ударов. Все 64 ракеты 22 дивизии имели индивидуальное наведение каждой из шести БЧ на ракете. И все 47 ракет двух батарей имели по 10 отделяемых БЧИНов. Работы у ракетчиков было навалом! Карасик спал по три часа в день. Всё проходило через него.
В один из дней, в переходе между санчастью и столовой, Сергей столкнулся с Дарьей, она возвращалась из столовой.
– Тащ полковник! Разрешите обратиться?
– Слушаю Вас, Даша.
– Я не Даша! Я – гвардии старший прапорщик Антипова, Воздушно-Десантные Войска!
– Слушаю Вас, товарищ старший прапорщик.
– Почему, товарищ полковник, меня разоружили, раздели, перевели к этим девкам, которых я ненавижу, из боевой группы? Почему меня никуда не выпускают, не дают одежды? Кубрик – санчасть – столовая!