Сколько я себя знала, несмотря на любовь к деньгам, мама никогда не работала. Возможно, именно поэтому она с таким упоением прыгала с одной шеи на другую.
С потерей отца я перестала чувствовать себя любимым ребенком. Для матери я была больше досадным приложением, из-за которого мужчины обращали на нее меньше внимания. Лучшее, что я могла для нее делать – это как можно реже бывать дома, чтобы не мешать ее утехам.
Все детство я была предоставлена сама себе – школа, библиотека, прогулки во дворе. В двенадцать лет увлеклась вокалом. В соседней школе открыли бесплатный кружок для детей до восемнадцати, – и это стало для меня дополнительной возможностью проводить больше времени вне квартиры. Я так сильно погрузилась в новое хобби, что готова была заниматься сутки напролет. У меня была чудеснейшая преподавательница пения, у меня появились новые друзья, мы не только учились петь, но и весело проводили время в студии, готовили театральные постановки, ездили на благотворительные выступления в другие школы.
А потом в моей жизни начались вокальные конкурсы. Это стало для меня новым этапом. Петь перед несколькими десятками ровесников и всегда одобрительно кивающими учителями – это одно. А выступать в заполненном разномастной аудиторией Доме культуры, да еще и перед профессиональным жюри – совсем другое.
На своем первом песенном конкурсе я заняла второе место. На втором – первое. На третьем – тоже первое.
Первое. Первое. Первое…
В моем маленьком городе было не так много подростков, занимающихся вокалом, поэтому из конкурса в конкурс мы так или иначе пересекались и узнавали друг друга. После ряда моих побед у юных «коллег по цеху» сложилось мнение, что если Анна Вербицкая едет выступать на какой-то конкурс, то победы им там можно не ждать. Ко мне начали относиться предвзято. Меня стали недолюбливать. Я перестала участвовать в конкурсах после того, как одна особенно недовольная моими первыми местами вокалистка во всеуслышание заявила, что моя мать приплачивает жюри.
Полдня я провела в слезах и в объятиях своей преподавательницы пения. Я как заведенная спрашивала у нее, почему меня так все ненавидят. Ведь я просто занималась любимым делом, и у меня, судя по оценкам местных вокальных экспертов, неплохо это получалось.
Камилла Викторовна, – так звали мою учительницу пения, – успокаивала меня, заверяя, что я просто переросла все эти подростковые конкурсы и мне нужно двигаться дальше. Она предложила съездить на музыкальный фестиваль в Москву. Одна ее знакомая была в числе организаторов и помогла внести меня в список участников.