Так что, Импорт – красавец седой. И похоже, он с этим фактом никак не может примириться. Как же это так, родился черным, а теперь другой совсем? Я называю его Грязнуличка. В общем, мне кажется вы догадались: он любит грязь. Страстно и пламенно.
Если заниматься на нем первой, то чистка занимает чуть больше времени. Он к встрече нового дня подготовится основательно, и обязательно в своем деннике вывалится в собственном… Ну, понятно в чем.
Но книга про честность, так что откровенно вам признаюсь: я это люблю. Люблю чистить лошадей. Моя дикость, вернее, дикость на взгляд других спортсменов и моего тренера, состоит в том, что я обожаю всю эту подготовку к занятию. Прямо таки получаю неимоверный кайф приводить своих друзей в порядок.
Я бы в конюшне всех бы чистила. Общаешься, трогаешь и гладишь их удивительную шерсть, наслаждаешься теплом, питающим ладони рук, когда их касаешься. А у меня еще прямо физически ощутимо разливается какое-то удивительное тепло словно из сердца: дарю им свою любовь и получаю удовольствие от этого процесса. Как-то так.
Вернемся к Импопрту, который меня пугает, если занятия с ним проходят после дождя. Тут тоже все дело в его страсти. Он, со своей пламенной любовью к грязи, стремится в каждой мало-мальски аппетитно привлекательной луже вываляться. А страшнее этого для наездника мало что еще есть: оказаться под конем, да еще, чтоб он по тебе прокатился всем свои весом. Понимаете, так себе опыт. Весьма сомнительный. Так что, с Импортом тоже держу ухо востро.
Каштанчик, Кеша, Иннокентий. И с ним я как раз свои уши могу все же немного расслабить и не держать востро. Хотя тоже есть своя особая специфика: он тяжело поднимается и в шаг, и в рысь.
После каждой тренировки с ним, моя тренер спрашивает меня: «Для вас этот конь не тяжелый?» На что я честно признаюсь, что для меня лично они ВСЕ тяжелы. Вообще, не понимаю, что значит тяжелый конь. Меня все они слушаются только если я не в состоянии зажатости. А поскольку я еще очень часто бывая зажата, то и все лошади для меня практически одинаковы. Так что, и Кашатан, и все другие, могут так заупрямится, что я вообще ими управлять не могу.
Его я, кстати, первое время не узнавала никак. Мне все лошади цвета молочного шоколада были на одно лицо. А таких на конюшне нашего клуба – подавляющее большинство.