Неужто прав был Юлиан, намекая на скверное отношение Инги к падчерице? Но почему тогда я в побитой жизнью ящерице не распознала коварную злодейку?
– Инга тоже сильно изменилась, – вырвала меня из размышлений Таня. – Раньше мы вместе рисовали в её мастерской, играли в саду, наряжали кукол, разговаривали обо всём на свете и ездили за покупками. А потом она будто… не знаю даже. Будто её подменили.
– Хм, – только и смогла выдавить я.
История семейства Ставицких с каждым разом казалась мне всё запутанней. И хотя китокабры не были той ниточкой, потянув за которую, можно размотать этот таинственный клубок, я всё же считала, что именно они – главная зацепка.
Кто-то же подселил их в особняк Влада, предварительно запугав. Этот кто-то мог незаметно повлиять и на Ингу с Таней, которые, в отличие от главы семейства, большую часть времени проводили дома.
Задавая девочке новые вопросы, я думала о необходимости немедленного переезда в проклятый особняк, потому что, нутром чуяла: все ответы сокрыты именно в нём. И хотя было страшновато, желание поскорее разобраться в ситуации перевешивало чувство самосохранения.
К тому же жить я там планировала не одна, а с Сашкой и нашим общим зверинцем. Я – боевой маг с кучей полезных заклинаний, закреплённых на ногтях, и с двухлетним опытом службы. Она – метаморф, способный превращаться в кого угодно. Грум – отличный страж и просто зверюга страшная, а Бубрик… Бубрик тоже ничего, да. И зубы у него удлиняющиеся! Главное, пасты побольше закупить на случай, если он их в ход решит пустить.
Короче, справимся, если вдруг что.
Да и в квартиру вернуться нам никто не запрещает. Пока что. Или, на худой конец, в трейлер. Хотя нет… в трейлер, боюсь, мы таким составом уже банально не влезем. А ещё ведь и спрутокотики имеются – им, невзирая на мелкий размер, трейлера точно будет мало.
Сидя в большом удобном кресле под Айварией, Акиллар неспешно пил свой вечерний кофе и лениво просматривал видеоприветствия участниц, подавших заявки на отбор. Не ворвись в его жизнь две лиловоглазых бестии, этот процесс вызывал бы в нём куда больше энтузиазма. Столько красавиц сразу – и все для него одного!
Женить на себе завидного холостяка мечтали разные девушки: бойкие и скромные, весёлые и спокойные, скучные и с выдумкой.
Кто-то вышивал крестиком на камеру, рассказывая о своей домовитости, а кто-то скакал в полуголом виде по улице с транспарантом «Я люблю тебя, Лар!», вместо нижнего белья.