– Ничего не имею против.
Успокоившись, что обещанное непременно произойдет, Грегори покурил, отхлебнул виски и приступил к еде: алкоголь возбуждал аппетит.
– А ты не будешь есть? – спросил Грег, оторвавшись от фиш-энд-чипс, и вытер жирные пальцы белоснежным платком за сто фунтов.
– Нет, я не могу есть вашу английскую еду, – сказала Лаура и неосознанно облизнула губы, что завело ее кавалера еще больше. У него промелькнула мысль, что девушка играет с ним, как кошка с мышью, но он быстро отмел это неуместное подозрение.
Грегори нетерпеливо полез ей под юбку, но под тканью джерси обнаружились плотные колготки, препятствующие доступу к желанной цели. Это распаляло его, но от виски закружилась голова, пальцы стали неловкими, и тогда Лаура взяла ведущую роль на себя.
Она мягко толкнула Грегори на плед и накинулась с поцелуями, незаметно подбираясь к его беззащитной шее. Молнией сверкнул нож, и на шее Грегори Клиффорда Третьего появился небольшой надрез. Он вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли, и встретился взглядом с Лаурой. Ее глаза затягивали в пучину без дна, в неизвестность и беспросветность, а клыки слегка удлинились.
«Русалка, самая настоящая русалка, – завороженно подумал Грегори. – Лорелея…»
«Все-таки я люблю английскую еду, – мысленно усмехнулась Лаура, оторвавшись от его шеи, когда сердце еще билось. – Он мерзавец, конечно, но пахнет гораздо лучше, чем эмигранты. Да и на вкус кровь человека, которого ты ненавидишь, слаще вдвойне. Как тяжело убивать ради еды и как отрадно – из мести, ощущения совсем иные, острее и приятнее».
Лаура быстро пригнала на берег машину, оставленную неподалеку, усадила туда бесчувственное тело, пристроив рядом на пассажирском сиденье бутылку виски. Затем тщательно протерла спиртовыми салфетками все, чего касалась, на случай, если ее отпечатки не смоет вода. Следы пикника могли стать уликами, поэтому пустой стаканчик, корзинку и плед Лаура забрала с собой. Она с усилием подтолкнула автомобиль в озеро, проводив его взглядом, полным сожаления, – тот случай, когда ей было больше жаль машину, над которой трудилось столько механиков, чем одного никчемного человека.
Пригород давно спал, и в их коттедже свет не горел, дабы не привлекать лишнего внимания. Лаура бесшумно повернула ключ в замке, переступила порог и со вздохом облегчения заперла дверь, радуясь, что вернулась в безопасное убежище.