– Что? – я насмешливо поморщилась. – Мы помогаем человеку, попавшему в беду.
– Я слышал, что говорят, – он мотнул головой. – Это преступник. Инквизиция…
Я не дала ему договорить:
– Это лишь слухи. Хочешь услышать моё мнение? Кто-то сделал это с ним из-за ревности. Должно быть, он хорошо пел или читал стихи. Королю это могло совсем не понравиться.
– Королю? – глаза Генри расширились.
– Он прилично и вычурно одет, – я пожала плечами.
– Неугодным фаворитам, – зашипел он, наклоняясь ко мне. – Отрезают ещё кое-что…
– Наверное, он сбежал.
– Ещё лучше, – муж схватился за голову. – Мы все отправимся под суд за укрывательство беглого преступника!
– Не стоит паниковать, – со стороны церковного холла к нам шёл Дэйв. Он нёс огромную плетёную корзину, наполненную свечами, но заприметив нас, оставил ее у низкого забора и теперь, широко улыбаясь, шагал к нам. – Вы так кричите, что ни одного беглого преступника скрыть не получится.
Не встретив одобрения своей шутки во взгляде Генри, Дэвид перестал улыбаться и заговорил серьезным тоном:
– Укрывательство, это если сюда явятся люди короля, а мы скажем, что никого не видели. А сейчас мы просто добрые самаритяне. Не стоит волноваться.
– Спасибо за пояснение, шериф, – Генри все же натянуто улыбнулся, затем сердито посмотрел на меня. – Не хотелось бы, чтобы моя жена пострадала от своей доброты.
– О, бросьте, – Дэйв весело посмотрел на нас. – Если кто и пострадает, то это буду я. В конце концов, это я разрешил приютить его здесь, – он помолчал, пристально глядя на Генри. Понизив голос, он добавил: – Вы ведь сами не так давно были чужестранцем. Мы были к вам добры, когда вы бежали сюда из Франции.
Генри поднял подбородок и сделал глубокий вдох. Атмосфера стала накаляться.
– Я приношу пользу.
Дэйв кивнул:
– Уверен, как только Эдриан встанет на ноги, он тоже начнет приносить пользу. Например, в церкви. Наш приход нуждается в дополнительных руках.
– Эдриан, – проронила я, не отдавая себе отчёта.
Мужчины вопросительно посмотрели на меня.
– Это католическое имя, – я пожала плечами. – Местное или римское. Не думаю, что он из другой страны.
– Но валлийский он не понимает, – обратился ко мне Дэйв. – Скорей всего англичанин.
– Тогда точно не поэт, – Генри одарил меня выразительным взглядом, почти вплотную приблизив свое лицо к моему. Потом повернулся к Дэйву. – Всем известно, придворные поэты ценят валлийский. Что ж, был рад встрече, шериф.