Лана.
Те царапины на руке. Это определенно она.Девушка остановилась в дверях. Яркое садящиеся солнце за её спиной, казалось, просвечивало её тело насквозь, превращая в призрака. Волосы на ее голове словно пылали огнём в его лучах. Она прикрыла за собой створку, вновь погружая зал в полумрак. На её лице появилась улыбка.
Энди поднялся. Держась за спинку скамьи, он неторопливо прошел к проходу. Он представлял, как Лана бежит к нему, бросается на шею. Как говорит на знакомом английском, что всё вспомнила, что это она, а не какая-то Лучия. Как она осыпает его поцелуями и говорит, наконец, что любит. Голова вдруг закружилась от волнения и он пошатнулся.
Девушка подбежала к нему, придержав за талию. Он посмотрел на неё и встретился с встревоженным взглядом её изумрудных глаз.
– Вы ещё слабы, вам нужно набираться сил, – быстро заговорила она с упрёком в голосе.
Он ни черта не понял.
– Удалось поговорить с чужаком? – Молли обошла стол, методично зажигая свечу за свечой. Она была одета во всё чёрное. Если бы я не знала её, то решила бы, что она вдова. Но Молли отнюдь не оплакивала почившего супруга. Мужчины в деревне её боялись, а женщины сторонились. Зато женщины звали её на помощь в самый важный момент их жизни – рождение ребёнка. Я переживала за Молли. Если до нас и дотянется кровавая рука инквизиции, то дом Молли – это первый дом, на который укажут жители.
– Он не чужак.
Я поднялась на ноги, отряхивая о подол юбки руки, испачканные мелом.
Молли вскинула бровь.
– Кто-то неравнодушен к иностранцам?
– Молли, – я укоризненно покачала головой. – Ты знаешь, почему он мне интересен.
Я осторожно обошла начерченную на полу пентаграмму и подошла к столу, чтобы разложить мешочки с солью.
– Прости, – она хмыкнула. – Если он был и правда так сладкоголос и талантлив, что его за это наказали… – девушка мечтательно закатила глаза. – Хорошо, что они не довели дело до конца, – она закусила губу.
Я рассмеялась:
– Молли, человек пострадал! – сквозь смех воскликнула я. – Как ты можешь такое говорить?
– Человек пострадал? Весь женский род пострадал! – она зажгла последнюю свечу. Пламя той взметнулось вверх. От неожиданности мы вскрикнули и тут же притихли. Молли зажала свой рот рукой, завороженно осматривая комнату.
– Аминь, – прошептала я. Молли прыснула смехом.