Бохинь – гигантский прозрачный глаз неведомого животного. В какую сторону ни пойдёшь, он смотрит на тебя. Нет желания от него ускользнуть, и я беру роль наблюдателя на себя. Теперь я животное, которое смотрит на озеро, животное, которое пришло на водопой.
мне этот тон не нравится, Эверетт
не говоришь, откуда знаешь меня
кто ты
может, никакой не Эверетт?
а, например, женщина по имени Анна?
Не знаю, о каких женщинах ты говоришь, Кира;
я знаю только одну.
Впрочем, ты тоже её знаешь.
Другие женщины всегда доносились до меня издалека.
То будили колокольным звоном,
отчего я вздрагивал.
То верно шинковали слова,
как старый кухонный нож моей матери.
Но ту женщину —
не слышно.
Я слышал её только однажды,
ещё в школе,
когда пришёл на стадион на физкультуру
и полчаса бродил по беговым дорожкам один.
Урок отменили, а мне никто не сообщил.
В ту рань солнце бегало по кругу,
я смотрел,
как легко оно побеждает всё остальное.
Лёг на траву – и, когда задремал,
услышал, как она легла рядом и ничего не сказала,
как неохотно говорит и теперь.
Я боялся дотронуться до этого молчания —
и удивлялся,
что её шаги могут быть такими тихими.
Тогда и всякий раз,
когда наступало это молчание,
я не слышал её,
но знал: она идёт рядом.
ты меня разыгрываешь?
это кто-то из моих знакомых прикалывается, да?
Глажу твой камень,
он становится тёплым.
Положил в правый карман.
Не хочу быть камнем. Особенно тем, который кладёт в правый карман этот непонятный Эверетт. Жду, когда за мной хоть кто-то появится, но – никого. Эверетт, должно быть, стоит на месте, если так долго не может меня догнать.