– Энвидий Маркович, ну надо же – никак пришли аппаратуру настраивать! А что, пораньше это сделать нельзя было? Время уже пять минут десятого! А если сейчас что-то не получится подготовить, и у вас не хватит времени все настроить? А если, не дай бог, что-то сломалось? – сразу же с претензии вместо приветствия начала свою возмущенную речь Мария Витальевна, которая была занята размещением на столе бутылок с водой.
– Был занят другими неотложными делами, – слукавил помощник сисадмина, – не получилось пораньше. Да и нечему тут ломаться. Тут делов-то на пять минут.
– Да что-о-о вы говорите! Надо же, какая самоуверенность! Ну сейчас посмотрим, как оперативно вы со всем справитесь! – не переставала изливать свою желчь Трещеткина. – Только вот не надо тогда просить вам помочь и потом бегать распинаться передо мной: «Мария Витальевна, подскажите: а как сделать это? Мария Витальевна, а как сделать то?»
– Да я и не собирался даже, тем более чем вы мне…
– Не собирался он, – пренебрежительно фыркнула секретарша. – Ну конечно! Все вы так сначала говорите, а потом как припрет – сразу ко мне за помощью первым делом!
Сапог молча, чтобы не провоцировать собеседницу на продолжение гневной тирады, сел за стол и занялся необходимыми приготовлениями. Неугомонной Трещеткиной, однако, никакие внешние раздражители для возобновления речевой деятельности и не требовались:
– А я, к вашему сведению, и связь настраивать умею тоже. Не надо думать, что раз я обычный секретарь, то в технических вопросах слабо подкована. То, чем вы сейчас будете заниматься, я миллион раз самостоятельно делала, когда вы еще здесь не работали даже.
– Да а я разве говорю что-то. Я имел в виду, что с этим и ребенок справится. В этом ничего сложного нет, Мария Витальевна.
– Ну, ребенок не ребенок, а тем не менее каждый же раз у вас с Ручкиным какие-то проблемы возникают постоянно! Вот как-то раз он, помнится, сидел на совещании и…
На этих словах Энвидий, дабы не травмировать свою и без того хрупкую психику и сохранить нервные клетки, отключил сознание и полностью сосредоточился на выполнении стоявшей перед ним задачи. Завершив через пять минут настройку и проверив исправность функционирования программного обеспечения, он вновь пришел в себя и, ничуть тому не изумившись, осознал, что все это время Маша безостановочно и самозабвенно продолжала рассказывать поучительную историю и до сих пор так и не окончила свой рассказ. Когда он опять стал внимать ее словам, Трещеткина, которую, судя по всему, нисколько не смущало то обстоятельство, что ее совершенно не слушают, а сама она, таким образом, последнюю пятиминутку ведет напрасный монолог, была в лучшем случае на середине повествования: