– Сколько я здесь? – устало прикрыла глаза.
– Чуть больше недели без сознания. Я практически не спал все это время и дежурил возле тебя. Ты все время неосознанно двигалась. Мне казалось, я схожу с ума, то пальцем пошевелишь, то веки дрогнут, но врач объяснил, что это в пределах нормы. Думал, что потерял тебя, – прошептал Доминик, касаясь губами моих волос.
– Врач сказал не нагружать тебя лишней информацией и не давать тебе нервничать, но не могу не узнать, что произошло в тот вечер? Я ждал тебя домой и не бил тревогу. Думал, ты просто заболталась с Кэт. Прости меня, звездочка, что меня не было рядом.
– Мне прострелили колесо ублюдки из «Адских псов». Не справилась с управлением, когда пыталась от них уйти. Они гнались за мной, видимо, следили еще с кафе в Ливерпуле. Заметила их только на трассе. Думала, какой объезд лучше, и обочина показалась самым привлекательным и чуть ли не единственным вариантом. Все бы обошлось, будь это обычная погоня, а не с применением оружия.
Я взяла лицо Ника в свои ладони.
– Посмотри на меня, – он поднял на меня красные глаза, в которых отражалась вина, смешанная со злостью. – Доминик, ты не виноват, слышишь меня? Никто не мог знать, когда и где это произойдет. Перестань себя винить. Я жива, и со мной все в порядке.
– Ты провела неделю в больнице без сознания – это ты называешь "в порядке"? Или может быть, то, что они теперь знают, где ты? Как теперь смогу спокойно отпускать тебя на работу, в тот же Ливерпуль, к Кэт? Я не могу ставить твою безопасность на последнее место, пойми.
Меня вычислили, подвергли жизнь опасности, но почему оставили в живых, вызвав скорую? Эта мысль, словно оглушительный звон, не покидала моей головы, перекрывая все окружающие звуки. Теплая рука Ника накрыла мою, и его баритон вернул меня в реальность.
– О чем задумалась, Лив?
– Снова уезжать… – произнесла, сведя брови к переносице и сжав его ладонь так сильно, словно пыталась удержать ускользающий миг. – Казалось, все наладилось, но стало только хуже. Впервые за долгие годы они меня вычислили. Все это время мне удавалось ускользать, даже осесть в Манчестере. Видимо, желание остановиться на одном месте оказалось роковой ошибкой.
Слезы, предательски навернувшиеся на глаза, не удалось сдержать. Я подтянулась на кровати, опираясь на руки, которые никогда не давали мне упасть, поддерживая даже на краю пропасти. Обвила руками талию Доминика и прижалась к его крепкой груди, – моей каменной стене, после смерти Марса. Воспоминание о брате обрушилось новой, неудержимой волной слез. Ник нежно гладил мои волосы, прижимая к себе, словно я – самое хрупкое сокровище в мире.