Бесконечным повторением слова, которое ничего для нее не значило, Аня еще и заглушала тревожное ощущение, взявшееся невесть откуда. Юной актрисе были несвойственны всполохи предчувствия, поэтому она ощущала дискомфорт.
Картина земляка вызывала у актрисы дрожь. Почему – девушка понять не могла. «Подсолнухи…» казались ей мазней, не имеющей художественной ценности. Да какой там клу… клу… черт, опять забыла слово! И все-таки Аня не могла не признать, что картина вызывает яркие эмоции: выглядывающая из подсолнухов прекрасная женщина с безумными глазами. То ли она очень красивая, то ли страшная в своем сумасшествии.
Когда Аня услышала историю создания картины, поняла, почему у нее возникали такие чувства.
Многие считали рассказ художника о детской травме, вызвавшей творческий всплеск, выдумкой, а вот актриса поверила…
… Съемочная группа прибыла на место.
Подсолнуховое поле было буквально оккупировано дамочками. Кто-то фотографировал себя, другие позировали, третьи выпрыгивали из подсолнухов и танцевали на телефон. Аня поморщилась – картина жуткая. Будто пациентов психиатрической больницы выпустили на прогулку.
– Не мы одни хотим хайпануть на смерти поэта. Тьфу, художника, – хмыкнул Артем – режиссер, оператор, а по совместительству и молодой человек Ани.
Ребята все-таки нашли свободное место. Аня нацепила петличку. Артем выставлял свет. Он основательно подходил к съемочному процессу. Он был талантливым, жаль, не умел монетизировать свои способности.
Флегматичный звуковик Валера со скучающим видом рассматривал девчонок.
По подсолнуховому полю прошелся ветерок. Анина тревога возросла.
Наконец-то они начали съемку.
Актриса напомнила зрителям мистическую историю создания картины Ивана Ога (в миру – Огаркова) «Подсолнухи». Собственно говоря, ради нее съемочная группа и приехала.
Подросток из неблагополучной семьи Ваня Огарков убежал из дома от подвыпившего злобного отца. Парнишка получил очередную двойку. Не было у Ваньки способностей. Кажется, вообще ни к чему душа не лежала, ни к точным наукам, ни к сочинениям, а уж физическая культура… Парень был хлюпиком. Бате же только повод дай наорать и наподдать!..
Тщедушное тельце Вани Огаркова разрывало от обиды. Он мужественно держался, чтобы не разреветься.
Закат истекал кровью, как его обиженное самолюбие. Подросток ощущал себя никчемным и стыдился этих мыслей. Пацаны должны о другом думать, а не терзаться рефлексиями, а Ваня вот страдал. Не зря отец его слабаком называл!