Блуждающий - страница 39

Шрифт
Интервал


Я уже задумался о чем-то отвлеченном, как вдруг заметил странное шевеление сбоку. То были дальнобойщики, от которых, конечно, нельзя было ожидать ничего хорошего.

Амбалы сидели от меня достаточно далеко, но к кассе находились куда ближе. И один из них, лица которого я почти не мог рассмотреть как бы ни старался, нагло повернулся к Тоне и что-то говорил своим друзьям, кивая в ее сторону. Но расслышать, что именно, я не мог из-за музыки.

Я достал телефон и написал маме, что сидел и ел. То же продублировал и папе. А Костику написал, что мы остановились на заправке, а разговор с Тоней не клеился. Друг ответил быстро – прислал мне ссылку на видео какого-то мастера «пикапа». Шутка не удалась, легче не стало.

– Хорошее место, светло и тихо, – вдруг раздалось рядом, и я поспешил отложить телефон.

Тоня уселась напротив и разложила покупки на столе: две жвачки, две пачки сигарет, зажигалку, пакет чипсов, энергетик, шоколадный батончик и кофе в металлической банке.

– У тебя не будет несварения или кариеса после этого? – кисло пошутил я, уж и не надеясь на ответ.

Но Тоня почти тепло хмыкнула, с тихим хрустом открыла шоколадку, откусила кусочек и ответила:

– Вряд ли на искусственных зубах может появиться кариес.

Я опустил ложку в тарелку с супом и с удивлением на нее посмотрел.

– У тебя что, все зубы искусственные?

– Мой старый знакомый говорил, что истинная красота заключается в безупречной искусственности.

– Как-то странно звучит. С чего это он так решил?

– Он редко ошибался. – Тоня с противным пшиком открыла банку кофе и сделала первый глоток и прошипела: – Что же за дерьмо этот кофе из банки…

– А тогда зачем ты его купила?

– Другого нет.

– А в автомате разве нет?

– Там бо′льшее дерьмо. Лучше довольствоваться меньшим…

Мы молча ели. Тоня, меланхолично рассматривая пейзаж за окном, пила кофе, а я отправлял в рот ложку за ложкой и поглядывал на мужчин, сидевших неподалеку и все еще посматривавших в нашу сторону.

– Не пялься на них, а то подумают, что ты в них заинтересован, – сказала Тоня.

– Я просто слежу.

– А выглядишь для них заинтересованным.

– Я в них точно не заинтересован!

– А они в тебе точно могут быть. Дороги дальние, одинокие…

Я так резко отвернулся, что, наверное, только счастливая случайность уберегла мою шею от рокового хруста.

Под конец обеда я даже успокоился. Все, казалось, в порядке. Я ел, Тоня жевала батончик, а машины по трассе летели по своим делам. Солнце все также разводило краски в небе, а что не сдерживали перистые облака, каплями стекало вниз, превращая все вокруг в огромную картину, дальний план которой ленивый художник совсем не желал прорисовывать. Красиво, душно и жарко, но ничего необычного.