– Неплохо. А еще что?
– А взгляд… взгляд такой, возрастной.
И она рассмеялась. Рассмеялась так, что я даже испугался. Смеху ее было лет пятнадцать, но скрытой грусти в нем спряталось на все семьдесят. Он звучал разрушавшимся айсбергом, ссыпавшим глыбы льда в океан. Громко, страшно, но так гипнотически, что хотелось слушать его вечно.
Тоня прекратила смеяться так же резко, как и начала. И в машине вновь повисла пугающая тишина.
– Хорошая попытка, но ты не угадал ни разу, – сказала она и отвела от меня взгляд, вновь вернувшись к созерцанию дороги и курению. – Мне двадцать девять.
– Сколько?!
Она повторила.
Сыщик в моей голове на пару минут даже перестал копать себе могилу, настолько опешил.
Я и не предполагал такого поворота, до последнего надеялся, что ошибусь в подсчетах. Хотел, чтобы ей было хотя бы двадцать два, чтобы овраг между нами не разрывался до настоящей пропасти. Но все напрасно – нас разделяли одиннадцать лет, в восемнадцать кажущиеся целой жизнью. И все мои надежды понять Тоню в тот момент испарились. Даже моему брату меньше. Даже моей учительнице географии было двадцать пять. В мгновение Тоня отдалилась до самого солнца, закатившегося за горизонт.
– Тебя что-то смущает? – спросила она.
Первым ответил навигатор: сообщил, что до какой-то гостиницы осталось пять километров. Там, наверное, и все остальное.
– Да нет. Ты просто не похожа на такую взрослую… – промямлил я. – Скорее на мою ровесницу. Ну, может, чуть старше…
– Считай, что это магия, – издевательски бросила она и улыбнулась.
Мне улыбка ее совсем не понравилась. Я смотрел на нее уже по-другому и вообще переставал понимать.
– Ты не думай, я не думаю, что ты старая или еще что, я просто…
– Просто удивился?
– Я просто думал, что ты немного ближе к восемнадцати.
Она хмыкнула. Кажется, не обиделась.
– Понимаю. В восемнадцать часто все, что после двадцати, кажется старостью. Но это не так, поверь.
Я согласился, а про себя уже думал совсем о другом.
Почему Тоня ехала одна? Почему вдруг Тоня решила, что гонять по дороге с выпускником школы – хорошая затея? Разве на моем месте не должен сидеть кто-то другой? Где ее семья, любимые?
Тоня поправила зеркало так, чтобы не встречаться со мной взглядом, и сказала:
– Что замолчал? Прикидываешь что-то?
– Да я… Я просто думаю.
– Наверное, думаешь, почему я одна.