Дверь захлопнулась перед моим носом.
Несмотря на это кратковременное и весьма неприятное знакомство, я теперь знал, где скрылся француз.
Приблизившись ко входу во вторую квартиру, я собрался было постучать, но вдруг услышал странные звуки, доносящиеся из-за двери. Это были звуки ударов, словно кто-то лупит кого-то по щекам. Удары сопровождались болезненными стонами.
Я толкнул дверь и, к моему удивлению, она отворилась. В узком, заставленном мебелью и завешанном каким-то тряпьем коридоре, было темно. Дальше располагалась комната, из-под двери которой пробивался электрический свет. Я, стараясь не наступить на что-нибудь громкое, например, на кошку, проследовал вглубь квартиры.
Звуки ударов и стоны усилились. Я вытащил из кобуры револьвер и распахнул дверь.
Сомневаюсь, что Иероним Босх3 в самых смелых своих фантазиях видел картину подобную той, что открылась перед моими глазами. Обнаженный мужчина стоял на четвереньках посреди комнаты. Здесь же была женщина, также совершенно обнаженная. В руках у женщины была длинная рыбина, и вот этой-то рыбиной, размахнувшись, она изо всех сил ударила мужчину по красным от предыдущих ударов ягодицам.
Тот издал болезненный стон, в котором, впрочем, явно читалось и удовольствие.
– Продолжайте, Луиза! Frappe-moi chérie4! – взмолился Леруа.
Я отступил в коридор, но было поздно. Голая Луиза обернулась и, выронив рыбу, завизжала. Леруа также увидел меня и издал длинное ругательство по-французски.
– Ватсон, черт вас дери! – заорал он на английском. – Что вы здесь делаете?!
– Месье… – я не знал, что сказать.
Луиза прекратила кричать.
– Вы знаете этого джентльмена, месье Леруа?
– Этот джентльмен – частный сыщик, – просипел француз, поднимаясь и стыдливо прикрывая причинное место.
– Я много раз говорила вам, месье Леруа, дверь нужно закрывать, – сказала Луиза недовольно. – Мы же в Уайтчепеле, а не в Сити, или где там вы живете.
– А вы, сэр? – она вдруг шагнула ко мне. – Вы тоже любитель получить по заднице рыбой? Или у вас другие вкусы? Я готова на все, сэр.
Развернувшись, я выбежал из квартиры. Только прохладный ночной воздух Лондона окончательно вернул меня в чувство. Черт подери! Вот так история. Интересно, у Холмса бывало что-нибудь подобное?
Как медик, я разумеется, знал о различных сексуальных девиациях и фетишах, но о подобном извращении с использованием рыбы я еще не слышал.