– О, а здесь почти ничего не изменилось! – воскликнул Лестрейд, осматриваясь.
– Прошу.
Я указал гостю на небольшой стульчик, на котором обычно сидела Аделаида. Клянусь, если бы Лестрейд проигнорировал мой жест и сел в кресло Холмса, я бы немедленно прогнал его.
– Благодарю, – инспектор присел на стул.
– Так чем обязан, сэр? – сухо спросил я. – Признаться, я не ожидал вас увидеть.
Инспектор задумчиво мял шляпу в руках. Годы добавили ему определенной благообразности, он стал похож на университетского профессора или что-то в этом духе.
– Как бежит время, доктор! Кажется, еще вчера я заходил сюда к вам, к мистеру Холмсу… Сколько же лет прошло?
Он вздохнул. Я молчал, не слишком приветливо глядя на неожиданного гостя.
– Да, время, время, – он снова вздохнул. – Но я пришел к вам по делу, доктор.
Я взмахнул рукой, приглашая его поскорее переходить к сути.
– Вы были другом Холмса, и, несомненно, многому у него научились…
– Едва ли, инспектор.
– О, не скромничайте, сэр! Помнится, мистер Холмс весьма лестно отзывался о ваших интеллектуальных способностях.
– Давайте не будем говорить обо мне и Холмсе, – перебил я. – Что привело вас на Бейкер-стрит, Лестрейд?
– Да-да, вы правы, не будем ходить вокруг да около. Мистер Ватсон, помните ли вы историю Джека-потрошителя?
– Как такое можно забыть? – я пожал плечами. – Неужели вы, наконец, выяснили, кто это был?
– Несомненно, – кивнул Лестрейд. – Скотленд-Ярд вполне достоверно установил, что никакого Джека-потрошителя не существовало в природе. Напрасно вы улыбаетесь, доктор. Джек-потрошитель – сие есть плод воображения, рожденный прессой и взращенный охочей до острых ощущений толпой. Несколько убийств, имеющих лишь отдаленные сходства, журналисты, алчные до сенсаций, приписали ими же придуманному убийце. Предположим, зарежет пьяный кэбмен свою подругу в подворотне – тут же писака строчит статейку о Джеке-потрошителе. Сами понимаете, больше шума, больше продаж.
– Интересная теория, – признал я.
– Это не теория, – инспектор взмахнул рукой, словно отгонял от лица муху. – Это факт. Но факт неудобный прессе, поэтому и дальше будут писать про Джека-потрошителя. И алчность журналистов породила серьезную проблему.
– Какую же? – заинтересовался я.
– Подражателя, – глухим и, как мне показалось, зловещим голосом, отозвался Лестрейд.