Так, вспоминая эту историю, Верка с папой вошли в деревню. С площади доносился гул голосов. Вокруг столба, на котором крепилось радио, собрались почти все жители деревни. Встревоженные и растерянные лица, некоторые плачут. Андрей Васильевич взял Веру за руку и двинулся вперёд.
– А что это за столпотворение такое? Чего случилось?
– Беда, беда…
– Какая беда?
– Война…
– Да с кем война-то?
– Немцы. Немцы напали на Советский Союз. Война. Полчаса назад сообщили по радио.
Отец встревоженно оглядел толпу. Матери нигде не было видно.
– А Фросю мою не видели?
– Убежала она домой, как только услышала.
Отец повёл Верку из толпы.
– Ну-ка, дочка, скорее пойдём. Война – дело страшное.
Веркина мама сидела за столом спиной к двери. Сжавшись и от этого став ещё меньше, она плакала навзрыд. Повернувшись на звук шагов, встала. Лицо было мокрым от слез.
– Стало быть, война? – тихо спросил отец.
Фрося снова села за стол. «Она, она проклятая, – заговорила сквозь слезы. – Опять, опять. Что теперь будет, отец?!»
Андрей Васильевич подошёл и положил руку на плечо жене.
– Ну будет, будет, мать. Не пугай Верушку-то. Что Бог пошлёт, то и ладно. Может, и не дойдёт до нас война-то. Немец, может, до нас и не доберётся.
– Ой, чует моё сердце, чует. Снова чёрное надевать, снова…
Верка всё стояла у порога и смотрела, как мама плачет, а папа молча гладит её по спине. Что же это за война такая, что только от одного известия о ней весь привычный и надёжный мир рушится? Весёлая и ловкая мама плачет, а папа не находит слов…
У Верки заныла рука. Она только заметила, что до сих пор держит корзину с грибами. Девочка тихонько прошла на кухню и задвинула её под стол. У окна стояла Валя. Лицо её было почти таким же белым, как занавеска.
– Ох, Верка. Война.
Глава шестая. Короткая дорога до угла.
Верка стояла на пороге комнаты и смотрела на спящего брата. Весь дом уже давно проснулся. А Шурика мама не разрешала будить никому. Черныша выгнали во двор, чтобы под ногами не путался. По маминому лицу без конца лились слезы. Она вытирала их тыльной стороной ладони, но это не помогало. Новые слезы шли и шли. Сколько их может быть в одном человеке…
В углу горницы лежал серый заплечный мешок. В него ещё с вечера были собраны все необходимые вещи. А утром все встали ни свет ни заря. Мама подкладывала в этот несчастный мешок то хлеб, то кусочек сала, то очередные шерстяные носки. А Верка злилась на мешок, на маму, которая его собирает, и на весь свет. А больше всего на войну. Война забирает у них Шурика!