Вера.
У родителей собственный домик недалеко от города. Небольшой, зато уютный, со своим участком, на котором мама разбила огород, а папа обустроил себе целую зону барбекю.
Мама, сидя в грядках клубники, собирает крупную красную ягоду в глубокую миску. Не слышит меня и поднимает голову лишь тогда, когда я закрываю яркое солнце, роняя на неё тень.
– Ой, Вер! Напугала! – Отряхивает от земли руки. – А чего не сказала, что приедешь?
– Замоталась что-то…
– Ну ладно, проходи давай в дом. Я чайник сейчас поставлю. Кушать будешь? У меня рагу со своими кабачками. – Суетится мама, забирая из моих рук пакеты с продуктами. Сует в них нос. – Чего опять придумала?
– В магазин забежала. Там папины пирожные любимые, придёт с работы – угостишь. И так, по мелочи…
– Ну зачем, Вер? Что мы, в магазин сами сходить не можем?
– Можете, всё вы у меня можете. Дайте мне хоть позаботиться о вас немного.
Проходим в дом.
Сую ноги в мягкие тапочки, шлёпаю на кухню.
Мама ставит чайник, в два стакана бросает чайные пакетики. Но делает это всё на автопилоте, не сводя с меня взгляда. И взгляд этот такой пристальный, словно она по одному лишь выражению моего лица пытается понять весь масштаб катастрофы.
– Вер, не томи. Вижу ведь, что-то случилось. Ариша не болеет?
– Нет, хорошо всё с Аришей. Развлекается в лагере, – отвожу глаза в сторону.
Мама вынимает чайные пакетики и бросает другие – с успокаивающим травяным сбором. Заливает крутым кипятком.
Мне уже стыдно за то, что вообще пришла сейчас.
Зачем?
Никто за нас так не переживает, как наши родители.
Я четвёртый десяток разменяла, а мама до сих пор видит во мне ту девчонку, что таскала домой блохастых уличных котов и вечно приходила с разбитыми коленками.
Мама тогда дула на ранки, и становилось лучше.
Наверное, я и сейчас пришла, чтобы мне «подули на ранку».
Чтобы мама вот так, как умеет только она, сказала: «Да нормально всё будет, Верушка. Справимся». А я бы обязательно в это поверила.
Потому что пока я не могу представить, что действительно вывезу на себе одной то, во что решила вляпаться.
Разрушить семью, одной воспитывать дочь, платить ипотеку.
Страшно.
Но ещё страшней ничего не менять и делать вид, что всё хорошо. Продолжать жить во лжи, лишь бы не принимать сложных решений.