– Чем вызвано оно, мож был излишне резок ты? С тобой так часто это происходит, мне жаловались многие по поводу и без…
– Отнюдь, ох если б в этом дело было, Отче, я б ничего и не посмел сказать, но здесь другое…
– Так может час не тот был выбрал сем визитом?
– Быть может лучше я начну?
– Прошу, я не мешаю, – откинулся в кресле камерарий Паймон с довольным выражением лица. Он твёрдо уверен в то что инквизитор даже несмотря на свою тревожность сообщит приятный итог своей командировки.
– Явился я в столицу без предупрежденья…
– Пробрался будто вор? – улыбка камерария невольно стала шире. – Как интересно…
– Пусть так. Я жил при Храме пару дней, как одинокий пилигрим, не вор, если Вы позволите, – камерарий подал жест, что принимает замечание и радости на хвалёном лице поубавилось. – Никто не признал во мне истинную личность – кто я такой не знали там. Послушал разговоры, пообщался с людом разным. В итоге много слухов я собрал, но всё как и везде, всё как у всех. Все жалуются друг на друга и мало хвалят жизнь свою.
– Тогда что за сопротивление такое, с которым пришлось тебе столкнуться, если всё как у всех?
– Начну я с лазарета, в котором служит наш доверенный слуга – Отец Бокор. Всё ничего, но толпы ломятся к нему, такую жажду у мирян к его практике нигде не видывал. Говорят, что обладает даром с выше, с грехами отпускает боль и с нею смерть. Я видел сам как молится он с ними и верно отпускает им грехи, глаза так светятся у пациентов, что будто боли нет совсем. Конечно, таинство они проводят за закрытыми дверьми, но что я смог узнать то говорю.
– Так может есть и смысл восславить сие благо и почестями одарить его? – камерарий поправляя свою бардовую мантеле́тту (накидка без рукавов, элемент облачения высокопоставленного сана) заёрзал в тронном-кресле от внутреннего нетерпения, ведь пока доклад инквизитора радует. – Такой мастак всем нужен, даже здесь, где глаз Создателя бдит ежечасно.
– Всё ничего, звучит счастливо, вот если бы не эльф, что прибился к лазарету их.
– Эльф? Так нет же их давно…
– И я о том, Отче, – Саммаэль поклонился, но не сильно, достаточно для того чтобы крепче звучать в своих словах. – Теперь отпустим лазарет и практику лихую, а обратить внимание прошу, что Император принял в своё войско, никого иного, как дикого зверя – орка, – по Приёмному залу прошёл удивлённый вздох. Саммаэль сделав паузу оглядев сопревших кардиналов в полукруг и улыбнулся. – Они так долго враждовали в диких землях, что теперь и службу несут при дворе. Так мало этого, он руку мира с ними заключил… – молчанием закончилась его фраза и повисла гулом в ушах, что переходит в тонкий писк.