Она замерла около двери, держась за потёртую ручку.
– Могу чем-то помочь?
– Я… поговорить хотела.
– Конечно. Закрой, пожалуйста, дверь на замок и проходи. – Движением Тамары Олеговны Герман пригласил ученицу присесть.
То, что у него в кабинете было два кресла для учеников – это не так плохо, как если бы у него было только два стула, без спинок, но отсутствие дивана продолжало смущать, а наличие преграды между ним и учеником – массивный шоколадный стол, потихоньку выводил из себя. Это совсем не соотносилось с тем, в каких условиях раньше Герман пребывал, и вот эти мелочи – они влияли не только на его внутреннее равновесие, но и на ощущения учеников, которые пришли поговорить с ним, а выходило так, будто они пришли к директору или завучу в кабинет и сейчас будут критично разбирать все взлёты и падения, усиленно делая пометки в тетрадях и слушая поучения, которые будут вылетать раз за разом.
– Я – Герман Павлович, – представился он, когда девочка села напротив.
– Я знаю, – кротко ответила она. – Я – Маша.
– А по фамилии?
– Рудько.
Герман быстро забил данные в программу, прошёлся взглядом и увидел, что записей по ней нет. Первый раз. Либо «сложная», как Тамарочка говорила про Лёшку Небесного, и поэтому записей не вела. Но вся сложность, которую могли показать тесты, скрывалась в том, что у Маши немного повышенной уровень агрессии. Недостаточный для того, чтобы трубить о том, что ей нужна срочная консультация у психолога.
– По какому вопросу пришла?
– Да я… – Она смотрела в глаза, а потом опускала свои, глядя то ли на ноги, то ли на руки – из-за стола видно не было. – М-м, вы проводили тесты недавно. Представлялись тогда ещё. Я запомнила. Вы сказали кое-что, и… я подумала, что могу к вам обратиться. – Герман кивнул. – Сказали, что можно прийти со своими проблемами. – За уточнением она потянулась взглядом.
– Конечно, иначе зачем я здесь? В чём заключается твоя проблема?
– Да я… м-м, вы сами сказали, что можно… с этим обратится. И вот я пришла. Я немного злая.
– В каком смысле?
– В прямом, – надула она тонкие губы, – злюсь на всех постоянно. Постоянно меня что-то не устраивает, высказываю… Девочки меня бояться начали. Не постоянно, а вот когда так говорю или делаю.
– А что ты говоришь и делаешь?
Маша потёрла локоть, и тогда Герман больше внимания обратил на её осанку. К спинке кресла девушка не прижималась, сидела, чуть склонившись вперёд, слегка ссутулившись. Одна рука опиралась на колено, вторая трогала голую кожу, которую не прикрывали ни пелерина, ни короткий рукав блузки.