Она была похожа на фигурку из дутого стекла, с удлинёнными формами, которые заканчивались прозрачными каплями.
– Я Герман Павлович. Представишься?
– Я – Женя. Для своих Женька, Женёк… Жека. На ваш вкус.
– А твоя фамилия?
– Рем.
– Через «е»?
Женя кивнула, но поиск по базе не показал ученика с таким именем.
– Тогда я что-то неправильно ввёл. – Он проверил себя ещё раз, а Женя разулыбалась.
– Это потому что я – Женевьева, а не Евгения.
– Как я мог не подумать об этом!
Жене реакция понравилась, подкрепила её согласными кивками. Напомнила этим Тамарочку – в ней тоже были грация и элегантность.
– Нашли?
– Нашёл.
Среднестатистическая страница нормы.
– И по какому вопросу ты подошла?
Расслабленность сошла с девичьего лица, взгляд стал жёстким, пальцы обхватили запястье, но вид её оставался благородным и выдержанным: то ли дело было в её внешности, то ли в одежде. На ней была белая блузка с рюшами: воротник стоял, на груди ткань перекатывалась волнами, на длинных рукавах она очерчивала запястья; и строгая чёрная юбка от талии. Скромный, но выделяющийся стиль. Такой бы назвали викторианским.
– Сразу к делу? – спросила она. – Вы правы, тянуть не надо, и не хочу. Нужно рассказать, как есть. Вы знаете про Лизу Гордиенко?
– Одна из тех, кто совершил самоубийство.
– Да, буквально месяц назад.
– Она была твоей знакомой?
Женя учится в том же самом классе.
– Нет. – Его взгляд скользнул по краю стола. – Она была подругой… моей подруги.
– Выходит, вашей общей знакомой? – Согласие. – Как её зовут?
– Аня.
– Переживаешь за неё?
– Да… Мне кажется, у неё… депрессия. Такое ведь может быть? Вы, как специалист, можете сказать: смерть человека может довести другого?
– Конечно. А учитывая обстоятельства, тут всё намного сложнее, чем просто смерть.
– Вот этого я и боюсь.
– Как ведёт себя Аня?
– То есть как она себя чувствует? Она почти не ходит в школу, а когда приходит, она просто… Я бы сказала «невменяема», но слово по значению и окрасу другое, но лучшего я подобрать не могу. Она… заторможена. Медлительна во всём. Не слышат, если её зовут, а если слышит, то не может ничего сказать: то ли не услышала вопрос, то ли не помнит, что надо ответить. Разговаривать с ней сложно. То есть… невозможно, потому что она сама не идёт на контакт. Краситься перестала, ногти не идёт делать – отросли уже, а она всё сидит с ними. – Женя схватилась пальцами за губу. – Я понимаю, она такая из-за того, что её подруга… умерла. Но жизнь ведь продолжается. Она будет такой всегда? – Вопрос не был риторическим, у него был получатель.