– Я правильно понимаю, – уточнил он, – что вы останетесь с нами?
– Конечно, куда я денусь? Я, сказать честно… Нет, пожалуй, честно говорить не буду. Передумал, извините. Я просто думаю, что это действительно сложно, а без психолога уж совсем не пойдёт. Да и очень надеюсь, что сам вам подойду.
– А если не секрет, почему ушли с прошлого места работы?
– Непримиримые разногласия подойдут? – ухмыльнулся Герман, чем ошарашил Альберта Рудольфовича. Не к месту пришлось.
– С кем-то не поладили, выходит?
– Выходит. Иногда такое случается, я ведь тоже человек.
– И конфликт было не разрешить?
– А кто говорил, что был конфликт? Просто я недостаточно понравился, вот и получилось. Сам не ожидал. Неприятно, когда на тебя так остро смотрят, будто иголочками колют, как куклу вуду. Очень уж давит. А вы… и сами понимаете, сами под микроскопом.
– Только колют не иголочками.
– Гвоздями, я так понимаю.
– Будет ли у вас время сегодня?
– Смотря для чего.
– Я бы познакомил вас с Тамарой Олеговной, она бы объяснила что-нибудь, показала, насколько времени бы хватило, а потом бы вы договорились о том, когда ещё можно встретиться. Многое вам, Герман Павлович, наверное, придётся тут выучить.
– Я в школе работал, но согласен – на новом месте новые правила. Отказываться не буду, это же мне самому пойдёт плюсом.
Они закрепили решение кивками и покинули кабинет.
Шли уроки, стояла тишина. Стенды с объявлениями и фотографиями лучших учеников, стенгазета преследовали по руку.
Герман видел фотографию в интернете, где на такой же газете было написано огромными чёрными буквами «УБИЙЦЫ», в этом же самом коридоре. Надписи с тем же смыслом, вычерченные баллончиками, красовались на стенах школы снаружи. Их закрашивали, но они снова появлялись, словно просвечивали сквозь белую краску, как звёзды из космоса.
Несколько кабинетов – и они стояли рядом с табличкой «Психолог». Альберт Рудольфович постучал несколько раз и зашёл, Герман – следом.
Тамара Олеговна была женщиной в достопочтенном возрасте. Седые полосы покрывали чёрные волосы. От Юпитера она находилось далеко, но и не слишком близко к Меркурию. Вес ей шёл, создавал благородный аристократский образ, но несмотря на свой собранный по кусочкам вид: тёмно-вишнёвое вязанное платье, белые бусы на шее, круглые перламутровые серьги, стянутый сеточкой пучок, весь он коробился её невыносимой усталостью.