– Какая, к чертям, пословица, о чем вы? Бессмыслица!
– Верно, это бессмыслица, но только лишь в вашем понимании. Докажите, почему подозрения Лики беспочвенны.
– Ох, я повторял это дома миллионы раз и готов повторять снова и снова. Да, Лика рассказала все верно. И про договорной брак, и про чувства Лейлы. Я не упомянул об этом лишь потому, что для меня это неважно. Мое отношение к Лике не изменится, несмотря ни на что. Родители были в ярости, когда я сообщил о своем решении жениться. Грозились отказаться от меня, лишить наследства, проклинали. Я пошел против отца, наплевал на традиции. Я любил Лику так сильно, что остальное не имело значения. И сейчас люблю. Я готов бросить все и отказаться от всех ради тебя. Какие еще нужны доказательства? – Амир присел перед женой на корточки, схватил ее за руку и посмотрел ей в глаза.
– Это всего лишь слова, – Лика отвернулась от мужа, но руку не выдернула.
– Я знаю, что люблю тебя, но вот в твоих чувствах сомневаюсь. Иногда мне кажется, что ты меня разлюбила и просто ищешь удобный повод, чтобы расстаться. Я прав?
– Нет, – голос Лики дрожал.
– Не слишком уверенный ответ. Это ранит. – Амир разжал пальцы и поднялся.
Анжелика поднялась следом за ним и громко возразила:
– Ты ошибаешься! Мои чувства не изменились! Просто…
– Просто что? Договаривай.
– Я не знаю, ничего.
Супруги обессиленно сели на диван. Вновь каждый у своего края с цветастой подушкой между ними.
– Это было довольно громко, – прокомментировала коуч и перевернула очередную страницу блокнота.
– Да, и так каждый день из-за любой мелочи, – Лика выудила из коробки новую салфетку и громко высморкалась, Амир посмотрел на жену и закатил глаза.
– Видите его реакцию, да? Муж изображает из себя героя в сияющих доспехах, идеального мужчину, пожертвовавшего всем во имя любви, но и мне пришлось от многого отказаться. Мои родители тоже были не в восторге от нашего союза. Их слишком беспокоила другая национальность, культура, язык и религия мужа. Особенно религия. Мама боялась, что меня запрут в гареме с сотней таких же как я юных дурочек. Двадцать первый век, а мысли как из средневековья, даже вспоминать смешно. Но сейчас я склонна поверить ее словам. Мне пришлось бросить любимую работу. Карьера модели, видите ли, мне не подходит. Слишком много свечусь на публике. А я ведь даже никогда не выходила на подиум в чем-то слишком открытом. Никаких откровенных нарядов, нижнего белья или купальников. Но муж хочет, чтобы я сияла только для него.