Потерянные в Великом походе - страница 44

– Мне надо спасти Хай-у, – сказал он.

– Вернись, – прошептала Юн так громко, как только было можно, чтобы не привлечь внимания других бойцов. – Кто он тебе?

– Он мой единственный друг – других у меня не осталось.

– Не делай глупостей. Его там наверняка уже нет.

Пин задумался. Скорее всего, Юн права, но это не имеет никакого значения.

– Зачем ты так поступаешь? Я не хочу о тебе переживать.

– Ну так не переживай, – Пин оглянулся и улыбнулся девушке. – Относись ко мне как к Ло.

Выйдя из леса, Пин залег. Сейчас от госпиталя его отделяло пять-шесть сотен шагов. День выдался погожий, и оружейник, задрав голову, увидел парящих в небе птиц: ястребов, ворон и грифов. Бегал Пин не слишком быстро, однако плечо ныло, и проползти такое расстояние он все равно бы не смог. Снайперы могут быть где угодно: над палатками, вокруг павильона, в укромных местах на склоне горы и даже за самой больницей.

– Вернись, – прошептала Юн. Ее голос теперь звучал тише и доносился издалека. Пин оглянулся, но ему не удалось разглядеть ее лицо.

«Всякий раз, когда вы собираетесь совершить какой бы то ни было поступок, – учил Мао, – вы не можете знать ни всех обстоятельств, определяющих последствия ваших действий, ни как именно вы будете действовать, ни какая последовательность действий является наилучшей. Все это становится ясно только в процессе».

Твердя про себя эти слова, Пин втянул носом аромат земли, пахнувшей грибами и сосновой хвоей. Затем встал и кинулся бежать что есть духу.

Ежели Небо возжелало лишить ее второго по счету ухажера за несколько дней, что ж, быть по сему. Юн дала себе слово не переживать за Пина. Во взводе полно мужчин, которые с радостью займут его место. Найти кого-нибудь еще не составит труда, хотя никто из бойцов не внес такого вклада в дело революции, как Пин, за исключением, пожалуй, лейтенанта, честного и толкового командира. Но и его место запросто займет кто-нибудь еще, а вот преемнику Пина придется потратить по меньшей мере несколько лет, чтобы стать оружейником. Впрочем, у лейтенанта в Маньчжурии осталась жена – он поклялся, что отправится туда, чтобы отыскать ее, как только победят японских оккупантов, да и к тому же Юн остановила свой выбор на Пине.

В конце концов, она уже переспала с ним, причем совсем не так, как с господином Чжу, скрюченным стариком, которому ее продал отец. Чжу принуждал ее к близости каждую ночь, пока она не сбежала, предварительно воткнув ножницы ему в пах. Похотливый хряк решил не бинтовать ей ноги, хотя вырос во времена империи и обожал крошечные изуродованные ступни других своих жен. Старшей жене он сказал, что Юн уже поздно бинтовать ступни, но он тому не печалится – разнообразие его только радует. Юн порой приходило в голову, что этот единственный добрый поступок Чжу в итоге и привел его к гибели. Она бы никогда не рискнула убить старика, если б у нее были перебинтованы ноги. С такими не полазаешь по деревьям и далеко не убежишь.