А еще, проводив его взглядом, я подумал, что, если бы у меня был такой начальник, я точно бы повесился. Старик был прав. История этой Дульсеевой была мутная.
– Веди меня к моей Орнанне немедленно, – я перевел взгляд на лысого, и тот сдался, засеменив впереди. Мне самому было страшно от того, что я только что наговорил верховному стихийнику. И ведь правду говорят – старушкам все с рук сходит.
– Мне очень жаль, но отчет судмедэксперта о самоубийстве уже подписан, – бормотал клерк, отчаянно суетясь и открывая передо мной дверь в помещение, где, очевидно, хранили трупы. Меня окатило холодом и разочарованием. Вход охраняли двое амбалов.
– Перепишите, – я махнул рукой, показывая, что хочу остаться с телом наедине, но тип, выдвинув из стены ящик с мертвой девушкой, лишь деликатно отошел в сторонку.
Я уставился на труп, чувствуя, как зефирки просятся обратно. Мертвяков мне видеть приходилось, однако никогда в столь сильно разлагающимся состоянии. Бедная утопленница. Еще не зная подробностей, я был согласен с родственниками, считавшими, что девушку убили. Если Орнанна и правда была прихожанкой храма Санги, верховного женского божества Деянкура, она никогда не смогла бы наложить на себя руки. Считалось, что суровее всех Санга наказывает самоубийц.