– Согласен, – громко сказал Илья. – Это не класс и мы не ученики, поэтому не следует из себя изображать строгую учительницу. Кстати, ты ее изображаешь весьма не убедительно, я бы сказал, даже пошло и омерзительно. И потом тебе нужно определиться, мы или господа, или коллеги? Это я так, для куража. А по поводу нашего крутого образования не тебе судить, Юлия. Твоя манера всех унизить уже достала. – Илья резко встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью и даже не подозревая, на сколько позиций поднимается при этом к верхним строчкам весьма короткого списка людей, которые Тане нравятся.
– Мы скоро останемся без двери, – весело изрекла Ольга и села на стул рядом с Таней.
Юлин призыв к сплочению рядов не оказал подбадривающего эффекта, на который она рассчитывала, и ее победная улыбка увяла.
– Негодяй! Он еще об этом пожалеет. И тебе, – обращаясь к Тане, – не следовало читать мне нотации. Не по рангу, милая. Ты в последнее время делаешь много ошибок.
Юлию бил озноб, зуб на зуб не попадал. Этого она явно не ожидала. Раньше подобные выпады у нее проходили на ура.
Мысли о Кирилле не покидали ее весь день. Моментами ей казалось, что она отвлеклась от них. Картина Веронезе подвернулась очень даже кстати. Еще несколько минут и Юлия начала бы провоцировать ее вопросами о нем. И это тоже была одной из причин, почему она так взбесилась, когда все внимание присутствующих переключилось с Ольги на Таню. Было заметно, как все кипело у нее внутри, когда она покидала комнату. Илья и Ольга не стали даже об этом задумываться – Юлия такое проделывала так часто, а Таня, зная причину, про себя с облегчением вздохнула. Когда в комнату вошел Платон, она не удивилась его приходу, поняла, что статья Андрея была лишь предлогом, чтобы зайти в ним и самому убедиться по выражению ее лица правду ли рассказала ему Юлия об уходе Кирилла, точнее, о том, что тот бросил ее. То что, Юлии были известны, подробности их ссоры, у Тани не было сомнения. Но она знала то, чего не могла знать Юлия,… тогда не могла, а сейчас? Сейчас – если только Кирилл не посвятил ее в то, чего не знает сама Таня – возможно знает. Что же знает, эта чертова Юлия? И почему не знает она? Спазм перехватил горло, и ей стало больно. Заплакать бы, и сразу стало бы легче, как в детстве. Но слезы, предатели, не хотели литься, за то возникла пугающая мысль: у них не было ссоры… это не ссора, это скорее побег, побег Кирилла от нее, побег, как избавление от тяжкого груза, от ее присутствия в его жизни, от усталости от нее. Она вспомнила, как на даче у Юлии ей в голову пришла шальная мысль: Кирилл, возможно, взвешивает в уме ее качества и сравнивает их с Лидией, как бы прикидывая, чье общество было бы для него менее тягостным. Тогда эта мысль показалась ей забавной, но теперь…. Теперь это было то самое, когда хочется спрятаться ото всех, забившись в угол. Да-да, он просто устал от нее и ей необходимо взять себя в руки и смириться этим. В конце концов – это его право. Разве? Солгав, не позвонить и не вернуться – это норма? Чего он боялся? Что она броситься ему в ноги? А она бы бросилась? Не в первый раз с ней такое случается. Тогда не бросилась и по сей день жалеет об этом. А сейчас? Ответить однозначно она не смогла. Голова раскалывалась. Пережила же она ту катастрофу, переживет и эту. Ой, ли?