– Ух, ты! – смеясь, проговорил он, отпуская Таню. – Куда так спешишь? Я не мог за тобой угнаться. Неслась, как курьерский поезд.
– В кафе. Хочу выпить кофе. Настоящий, хороший кофе.
Говорить трудно, когда толком ничего не понимаешь. Задавать Диме вопросы не хотела и поэтому она стояла и продолжала с удивлением смотреть на него. Как, он в Москве? Почему не с Кириллом? Улетали они вместе, тогда где Кирилл? Только сегодня утром Кирилл сказал ей, что, наверняка, задержится еще на неделю, а может и больше. Возможно, вернулся только Дима. Такое тоже бывает. Тогда почему ей об этом не сказал Кирилл? Он совсем не обязан ей все рассказывать. А раньше? Раньше рассказывал, а утром спешил. Такое тоже бывает. Она ведь ему тоже не все рассказывает. А это хорошо? Она не смогла ответить на собственный вопрос, но то, что Кирилл ей не сказал о Диме, больно ее кольнуло. За эту неделю Кирилл позвонил только четыре раза. Раньше такое исключалось. Улетая, Кирилл звонил минимум дважды в день, где бы не находился, и ей бы в голову не пришло сомневаться, что он не позвонит даже с Луны. Тогда почему вернулся Дима и где Кирилл?
– Тань, что-то не так? – заволновался Дима. Танина конспирация, похоже, провалилась.
– Ты один вернулся? – тихо спросила она.
– Почему один? Мы вернулись с Кириллом, как обычно.
Кирилл был здесь. Он ей не позвонил, когда вернулся, не пришел домой и солгал, что задерживается в командировке…. Дима продолжал что-то ей говорить, а она, продолжая улыбаться, молчала. «Дима, – вдруг подумала она, – почему он друг Кирилла? Он производит впечатление заурядного человека, который благодаря образованию, целеустремленности и упорству сумел подняться на собственной заурядностью; достиг высокой должности в компании благодаря дружбе с Кириллом и оказался в водовороте интересных, именитых и талантливых людей, женившись на Юлии. Чем он интересен Кириллу? Загадка». Таня уже не воспринимала того, что он говорил, и, хотя слушала, не отводя от него внимательного взгляда, думала совсем о другом. «Как обычно, это как?» Ее душила истерика и были необходимы пара минут, чтобы найти в себе силы продолжать разговор. Она чувствовала отчаяние, а это – холодная дрожь во всем теле, нервный смешок, чтобы его скрыть, и неотвязная апатия. В ушах стоял звон, и очень хотелось лечь и укрыться с головой.