Дверь ему открыла маленькая Ганя. Сначала она испуганно таращилась в щель, не решаясь пустить брата, но тот начал громко крыть ее всеми известными бранными словами, и девочка испуганно пустила его внутрь.
Лесьяр поволок гостя дальше по комнатам, кинул его на первую попавшуюся кровать и наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Ганя тем временем пряталась за дверным проемом и внимательно за ним наблюдала, испуганно вытаращив свои огромные голубые глазешки.
– Что стоишь? Ладу позови! – гаркнул на нее Лесьяр, и Ганя испуганно умчалась, оставив дверь приоткрытой.
Пока он ждал Ладу, чтобы та смогла поухаживать за их гостем, он заметил, как в дверном проеме стали появляться любопытные глаза его братьев и сестер. Вот о том, чтобы провернуть все незаметно, он как-то не побеспокоился, да и ладно, рано или поздно все равно бы все узнали.
Лада пришла очень злая, она ругала Ганю, липнувшую к ноге, пока не заметила Лесьяра, сидевшего у кровати, на которой развалился какое-то полумертвое голое тело.
– Вон! – шикнула Лада и махнула рукой в сторону двери, – и двери за собой закройте.
Лесьяр тоже хотел подняться и уйти, повинуясь всеобщему указу женщины, но та жестом усадила его на место, намекая, что им предстоит разговор, в отличие от всех остальных.
Ганя еще некоторое время мялась в дверном проеме, не желая уходить, но Лада бросила на нее злобный взгляд, и та, пискнув со страху, выпрыгнула наружу, захлопнув за собой дверь.
– Ну рассказывай, – девушка без стеснения стала осматривать нагого незнакомца, – и желательно без сокрытия подробностей, как ты любишь.
– Да тут и скрывать то нечего, мы с Малом пасли овец, я к лесу пошел, посмотреть, не убежала ли какая паршивая туда, а там этот, – Лесьяр ткнул пальцем в пятку, свисающую прямо у его головы, – лежит ни живой, ни мертвый, ну а мне че делать то» взял его и понес, вдруг он жизнью обиженный, а нам знаешь ли… Положено помогать всем и каждому нуждающемуся.
– И что же это? Просто валялся? Без вещей, без ничего? – Лада даже не посмотрела на Лесьяра, но тот знал, что она хитро щурится, как всегда подозревая его во вранье.
– Да и я удивился, потрогал его, глаза открыл, но не нечисть он, да и пахнет по-человечески… говном и смертью…
– Эй! За языком следи, – шикнула на него Лада.
– Говно – это обычное слово, запрети мне еще жопу жопой называть.