– Девушки! – донеслось им вслед. – Хотите, я подарю вашему снеговику вот такой нарядный шарфик?
Обернувшись, Анна увидела Анатолия, который, подходя к ним, вынимал из пакета серебристую мишуру. Ловким движением он обмотал ею шею снеговика, оставив длинные концы спереди и сзади.
– Это же Диана! – воскликнула Ассоль, радостно подпрыгнув и захлопав в ладошки.
Точно, мишура напоминала странное боа Дианы. Но Анне было уже не до снеговика. Что Анатолий тут делает? Неужели пришел к ней?
– Здравствуй, Аннушка, – произнес он вкрадчиво, и глаза цвета горького шоколада посмотрели на нее в упор. – Вот решил тебя навестить, извини, что без предупреждения, но у меня нет твоего телефона, а дом этот я хорошо помню, правда, в номере квартиры не уверен, но рассчитывал сориентироваться на месте.
– Но я могла и переехать за столько-то лет, – как-то неловко возразила Анна.
– Не уехала ведь! – одарил он ее своей неотразимой улыбкой.
Что-то изменилось в его лице с последней их встречи в зоопарке. Оно как будто осунулось, нос заострился, да и цвет кожи нездоровый. А может, просто день такой хмурый, и потому ей так видится?
– Бабуль! – вклинилась Ася. – Диане шляпку надо надеть, ей ведь холодно. А морковка не годится, у нее нос не такой, лучше камушек вставим.
– Хорошо, милая, поищи камушек, а потом пойдем домой подбирать шляпку, – улыбнулась она внучке и, повернувшись к нежданному гостю, проговорила твердо:
– Извини, у нас дела, срочно нужна шляпка.
– Наденьте любое ведро, – посоветовал мужчина с улыбкой, – или горшочек какой-нибудь.
– Нельзя ведро! Диана ведро не надевает! У нее шляпка красивая, с перьями! – серьезно возразила Ася и тут же спохватилась:
– А где же мы перышки возьмем?
– Мы что-нибудь придумаем, – заверила ее бабуля, двигаясь к подъезду и кивая на прощанье Анатолию.
И зачем он пришел? Только бы не напросился в гости. Анна, как и прежде, теряется перед ним, не знает, как себя вести, о чем говорить. И сердце бешено колотится. Что это? С чего вдруг? Столько лет прошло. И она уже давно не девочка.
Лишь хлопнувшая за спиной дверь подъезда вернула Анне относительное спокойствие, словно отсекла и того, кто остался снаружи, и все, что с ним связано.