мне хочется отнести и к другим произведениям великого русского писателя. При этом нужно ли вспоминать, что Гоголь не первым обращался к героическому образу носа?
В случае же с ноликом все наоборот. Ноль и нуль хотя и носят одно платье, однако один из них пытается другого оставить раздетым. Нередко перед тобой головоломка: кто тебя приветствует? Как бы не ошибиться!
Примерно то же и с неглектором. Скажи неглектору о болезни, он уверенно приложит указательный палец к своему виску, покрутит им несколько раз, а другим указательным пальцем непременно покажет на вас. При этом он будет абсолютно уверен, что нет у него никакого заболевания.
Свекровь сестры рассказывала мне каждый раз, когда я приходил к ним, что сегодня ночью Татьяна опять порезала у нее все лифчики и трусики.
– Лёнечка! Ведь ночью я свою дверь закрываю на два замка и еще на щеколду. Окна в моей комнате закрыты. Соседей предупреждаю, чтобы не забывали закрывать входную дверь в квартиру на задвижку. Как Татьяна умудряется пробраться в комнату, ума не приложу!
Мне чаще всего было некогда слушать эту галиматью. Я быстро отдавал для сестры бутылки с вином, которые приносил от маминой знакомой, и молча уходил.
Татьяна имела тайный бизнес. Качественное вино в те времена было непросто купить в магазине. Вот сестра и продавала у себя в закрытом институте коллегам это самое вино из заводских погребов, которое передавала ей через меня мамина знакомая. Такой бизнес карался законом, но кто не спекулировал в «совке»?
Хотя, по правде, неся в сумке бутылки с вином, я не переставал наблюдать вокруг себя: нет ли слежки? Мне, школьнику, ничего бы не было, а родителям грозили бы серьезные разборки с органами. Успокаивало лишь то, что мама работала в винно-водочном отделе крупного гастронома, поэтому я знал, что ответить, если спросят: «Сестра просила маму купить хорошего вина на праздник».
Если спросить любого о неглекторах, то не найдется человека, который бы не сталкивался с людьми, забывающими «выполнять свой долг», или пренебрегающими своими обязанностями, или умело закрывающими глаза, чтобы «не обращать внимания».
Мы прожили с женой девятнадцать лет, а закончился наш брак в суицидальном отделении НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского. Туда жену увезли врачи, когда мы с сыном достали ее из петли. Она была без сознания. Очнулась, когда дома уже были врачи скорой помощи. Они попросили оставить их наедине с женой, а потом вызвали другую скорую помощь, которая, как я узнал после, приезжает к больным, пытавшимся совершить самоубийство. Эти врачи тоже разговаривали с женой наедине, а потом сообщили мне, что повезут ее в «институт Склифосовского», как называет народ эту больницу на Садовом кольце Москвы.