Где-то в мешке с аппаратурой я хранил для неё красивый полупрозрачный камешек, похожий на рыбку: нашёл его на берегу реки, пока жил у геологов. Геологи как-то называли этот минерал светло-зелёного цвета, но я уже позабыл название, да это было и неважно. Машенька была очень любознательным ребёнком, как все пятилетние дети, задавала много всяких вопросов, на которые иногда даже трудно было ответить, и я уже представлял, как буду ей рассказывать разные интересные истории, придуманные мной, о том, что мне пришлось испытать в далёкой тайге (что такое тайга, она не знала, но это тоже было неважно). А теперь, пожалуй, и истории-то придумывать не нужно было – вот они, уже начались.
Да, кстати, об аппаратуре! За всеми делами, обсуждениями и тревогой о Сергее я совсем забыл о ней. Цела ли? Мы так приложились к горе, что от неё могло ничего не остаться. Да и где этот баул? Всё завалено ящиками и коробками; сейчас все спят, не хочется их будить и шуметь. Ладно, завтра разберусь: если всё разбито, всё равно ничем не поможешь.
Серёжка опять застонал во сне – наверное, неловко повернулся; я подполз к нему, укрыл сползшей с него курткой, потрогал лоб – температуры вроде не было. Серёжка забормотал во сне, как будто что-то хотел сказать, а потом затих; я пристроился рядом и в конце концов заснул.
Утро почти ничем не отличалось от предыдущего дня, только сильный дождь сменился изморосью. Всё вокруг было пропитано влагой; тучи нависали так, что казалось: можно до них дотянуться рукой. Вылезать из вертолёта совсем не хотелось. Мы чем-то перекусили и стали собирать вещи; отыскались и носилки, и моя аппаратура. Вроде всё оказалось целым, это радовало. Конечно, никаких палаток или спальников в вертолёте не оказалось, да их там и не должно было быть. Лётчики редко когда ночевали у геологов – быстро перелетали с места на место и возвращались домой. Если же и нужно было переночевать, в лагере всегда находились и места в палатке, и спальники.
Долго думали, что взять из продуктов: всё, кроме банок с тушёнкой, было малопригодно для нашего похода. Готовить еду было не в чем: котелок был всего один и маленький – Михалыч всегда брал его с собой, да и тот был предназначен только для заваривания чая (Михалыч не признавал чая, который заваривали для общей компании в большом котле), а тут он пригодился: хоть чай будет где вскипятить и заварить. Мука; что с ней делать в этой ситуации, я не представлял, но Михалыч настоял, и мы взяли немного; он потом придумает, как с ней поступить: наверное, можно будет налепить что-нибудь вроде лепёшек и запечь на костре. Взяли лук, сахар, которые отыскали в ящиках среди продуктов, а соль нашлась у лётчиков – что-что, а соль они всегда брали с собой для рыбы. Вообще, наловить рыбы и привезти её домой из такого полёта было всегда основной задачей всех лётчиков, которые облетали геологические партии; в посёлке такой не наловишь! А здесь, в тайге, в горных речках, рыбам было раздолье, и лётчики на наших глазах в лагере геологов, выпрыгнув из только что приземлившегося вертолёта, сразу бросились вытаскивать их одну за другой, не отвлекаясь от этого занятия на другие дела, – главное, наловить побольше перед отлётом, пока геологи выгружают привезённый для них груз.